Под Лудзой ожили персонажи «Анны Карениной»

Удивительно, что жизнь порой воспроизводит литературные сюжеты… Лев Толстой закончил свой роман «Анна Каренина» в 1877 году. А вскоре у него родился сын Андрей, через 30 лет ставший действующим лицом любовной драмы, почти в точности повторяющей сюжет знаменитого романа — разве что без поезда в финале.

Ради Андрея Толстого жена тульского губернатора бросила шестерых детей и мужа, Михаила Арцимовича — и внешностью, и биографией, и поведением похожего на графа Каренина. Родственник знаменитых братьев Жемчужниковых, он родился, жил и умер в поместье Рунторт под Лудзой.

О нашем, латгальском, Каренине мне рассказали известный латвийский историк Владимир Никонов и потомок Льва Жемчужникова, российский генеалог Юрий Синюгин, который также любезно предоставил для публикации уникальные фотографии из своей коллекции.

Семейный круг

На берегах озера Рунторт сейчас домики садово-огородного товарищества. От поместья «Каренина»-Арцимовича остались лишь руины каменного хлева да колодец с целебной, по словам местных жителей, водой.

Но романтический мир дворянского гнезда сохранился на фотографиях: стройные барышни в шляпах, малыши с гувернантками в аллеях парка, компании родственников и друзей на веранде. Просто сцены из чеховских пьес, и даже свои три сестры в Рунторте были…

Усадьба принадлежала семье Анны Михайловны, урожденной Жемчужниковой, и Виктора Антоновича Арцимовича, потомка старинного польского дворянского рода, крупного общественного деятеля Российской империи, много сделавшего для отмены крепостного права.

Выйдя в отставку, он в 1870-е годы обосновался в Рунторте и взялся за благоустройство имения, которое вскоре стало центром культурной и благотворительной жизни. Здесь собирались художники и поэты, не раз бывал Алексей Толстой и братья Жемчужниковы, создатели Козьмы Пруткова.

— Приезд дяди Алексея Михайловича Жемчужникова всегда вносил оживление, — рассказывала газете «Сегодня» его племянница Мария Вощинина в январе 1937 года. — В уютной гостиной старого рунтортского дома по вечерам трещал камин, все собирались вокруг стола, на диване сидела Анна Михайловна, раскладывая пасьянс, на диване располагался Алексей Михайлович и потешал всех своими каламбурами, игрой слов и шутками.

1 января 1888 года Алексей Жемчужников, гостивший в имении, написал одно из лучших своих стихотворений «Цветущая старость» — о старой яблоне и своем друге, хозяине поместья:

Для всех явлений жизни зорки
В привет весне они сошлись,
Старушка — лежа на подпорке,
Старик — на посох опершись.

Незамужние дочери Виктора Антоновича — Софья, Ольга и Елизавета — занимались благотворительностью. Ольга, окончившая педагогические курсы, преподавала в знаменитой Оболенской гимназии в Петербурге, а затем создала в Рунторте школу для крестьян, работавшую до 1915 года.

Гордостью семьи был сын Михаил. Окончив Императорское Училище правоведения, он сделал хорошую карьеру — был губернатором Сувалкским, Тульским и Витебским. Женился на красивой девушке Екатерине Васильевне Горяиновой, один за другим у них родились шестеро детей — Виктор, Михаил, Екатерина, Мариамна, Владимир и Юрий (Георгий). Трое из них появились на свет в Рунторте.

В 1906 году Михаил Викторович построил в поместье дом для своей семьи, который окрестили Домом губернатора. На фотографиях того времени — муж с женой и детьми в Рунторте, жена с его матерью и сестрами — в беседке, под деревом, на берегу озера. Светлые лица, улыбки, объятия. Идиллия, да и только. Но она оказалась иллюзией и развеялась в одночасье.
 

Гром среди ясного неба

10 июня 1907 года Екатерина Арцимович сказала своему мужу, что едет в Петербург к портнихе и… больше домой не вернулась. Ночным поездом они с Андреем Львовичем Толстым уехали в его имение Таптыково, в 14 верстах от Ясной Поляны. Брошенный муж долго не мог поверить, что его Катя может так, запросто, перечеркнуть 12 лет семейной жизни, оставить шестерых детей — от 12 до трех лет.

Далее события развивались в точности, как в романе Толстого. Михаил Арцимович, как Каренин, всеми средствами пытался восстановить семью — требовал соблюдения приличий, отказал любовнику от дома, запретил жене видеться с детьми, затем, сменив гнев на милость, предлагал ей сто тысяч рублей и свободу в рамках брака.

— Странно было бы, чтобы муж, уличивший жену в прелюбодеянии, сохранил бы любезность и куртуазность поведения. Конечно, он предпринял попытки ее удержать, может быть, даже и нехорошими методами, — говорит Юрий Синюгин. — Арцимович был серьезным политиком и чиновником, человеком нравственным, требовательным к себе, с большим чувством ответственности, очень воспитанным и уважаемым. Он очень ее любил. Очень. Хотя и обладал некоторой сухостью, сдержанностью, как и все Арцимовичи. Она его не любила никогда. Ее не зря сравнивали с Карениной.

Знакомые недоумевали: как жена губернатора и многодетная мать могла так поступить? Скандал на всю губернию...

«Восторг и счастье наполняли мою душу, делали меня неуязвимой для всех неприятностей и трудностей», — объясняла позже Екатерина Васильевна. А трудностей хватало. Ее любимый Андрей Львович доходов почти не имел, и даже имение, куда он увез беглянку, принадлежало его первой супруге.

Екатерина Васильевна понимала то, что после развода больше не увидит своих детей. Но и это ее не пугало. «Я никогда их не любила, — признается она. — Может быть, потому что они родились от нелюбимого человека». Впрочем, было в этой логической конструкции одно уязвимое место — сына Михалика она обожала, как Анна Каренина своего Сережу. Но все-таки меньше, чем Андрея Львовича.

Екатерина Васильевна была лишена материнского инстинкта, считает Юрий Синюгин. Она даже не оправдывается: «Есть женщины-матери и женщины-жены, которым нужен муж-друг». Ей казалось, что она его нашла…

Чернильница Толстого

Отчаявшись уговорить жену вернуться домой, тульский губернатор поехал в Ясную Поляну — жаловаться великому отцу разлучника. Лев Николаевич был страшно расстроен. Сын Андрей с его постоянными кутежами и романами доставлял семье множество волнений. И вот опять. 2 июня 1907 года Лев Толстой пишет любовнице сына резкое, почти грубое, письмо.

«Вы совершили одно из самых тяжелых и вместе с тем гадких преступлений, которые может совершить жена и мать, и вы… не ужасаетесь перед своим грехом, не каетесь в нем, не сознаете свое падение, унижение, не стремитесь к тому, чтобы избавиться от возможности повторения греха, а напротив, хотите какими-то лживыми средствами (развод)… сделать, чтобы грех… стал чем-то дозволенным… Милая сестра, вы больны… Я вижу ваше будущее так же ясно, как стоящую перед собой чернильницу. И это будущее ужасно»…

Толстой не щадит и собственного сына, называя его «человеком с праздными, роскошными и развратными привычками, самоуверенным, несдержанным и лишенным каких бы то ни было нравственных основ».

Письмо Льва Толстого произвело эффект разорвавшейся бомбы. Екатерина страшно испугалась, что любимый ее бросит, Андрей пришел в бешенство от того, что отец посмел его поучать. В итоге вмешательство классика ускорило ход событий и придало глубоко личному делу исторический резонанс.

Через 50 лет, в 1956-м, это грозное послание классика будет включено в полное собрание сочинений Льва Николаевича, и это заставит 82-летнюю советскую пенсионерку Екатерину Толстую взяться за перо, чтобы защититься перед вечностью, рассказав о скандальных событиях от первого лица.

Мне, конечно, очень хотелось прочитать ее мемуары. Но оказалось, что «Записки» Екатерины Васильевны — раритет, публиковались только один раз, в 1986 году, в сборнике «Л. Н. Толстой и его близкие», которого в Латвии не достать. Спасибо сотрудникам московского музея Толстого на Пречистенке — они прислали мне копию этой потрясающей женской исповеди.

Раба любви

Со страниц мемуаров Екатерины Арцимович-Толстой встает наивная девушка, воспитанная на французских любовных романах и мечтающая о такой же, как в книгах, любви. За юной Катей начал ухаживать Михаил Викторович Арцимович, приятель отца. Ему было 34 года, и он показался 18-летней девушке привлекательным, хоть и старым. 11 января 1895 года состоялась пышная свадьба.

— Екатерина Васильевна была из провинциальных дворян, не древнего и не знатного происхождения, со скромным финансовым состоянием. Михаил Викторович был сыном сенатора, приближенного царю, двору. Для нее это была очень выгодная партия, — рассказывает Юрий Синюгин.

Но семейная жизнь вскоре разочаровала Екатерину — она оказалась, по ее словам, «пустой, бесцветной, нудной». Ее приводило в отчаяние то, что муж мог молчать целыми часами, днями. «Мои попытки открыть ему душу, внутренне сблизиться с ним не встречали отклика, и я начала удивляться: для чего же он на мне женился? Первые годы он казался мне закрытой книгой, неразгаданной натурой… Но потом я пришла к заключению, …что это человек очень сухой, без широких интересов, кроме карт, без всяких привязанностей. Он ничего не читал, ничем не увлекался, у него не было ни одного друга. Он был по природе Обломовым».

Рождение детей лед не растопило. Муж «был по-прежнему равнодушен ко мне и продолжал спать — дома, в поезде, всюду». Отец Екатерины как-то сказал зятю: «Миша, ты проспишь свою жену», и его слова оказались пророческими.

Но даже супруга вынуждена признать, что Михаил Арцимович был хорошим руководителем. В годы революции 1905 года он сумел избежать кровопролития в подвластных ему владениях. Император его оценил, и в начале 1906 года направил губернатором в Тулу.

Там-то и произошла семейная катастрофа…

Роман всей жизни

По традиции, новый тульский губернатор поехал представляться Толстому в Ясную Поляну. (Лев Николаевич отметил его визит в дневнике: «Был Арцимович. Тяжел»). Там Михаил Викторович познакомился, а затем и подружился, с сыном писателя Андреем Львовичем. Вскоре он назначил приятеля своим помощником, познакомил с женой и попросил ее уговорить его вернуться в семью, с которой тот не жил уже три года. С этого все и началось…

Беседы жены губернатора с его подчиненным становились все более долгими и задушевными. Веселый, живой, общительный, Андрей Львович был полной противоположностью мужу Екатерины. С ним она никогда не скучала, и главное — она была ему интересна.

— Андрей Львович Толстой ничем серьезным не занимался, деньги прожигал, постоянно был замешан в сомнительных связях, адюльтерах. К тому же он любил выпить, — говорит Юрий Синюгин.

Екатерина все это знала, но влюбленными глазами видела в нем и множество достоинств — доброту, искренность, благородство. Ей было 30 лет, он — на год моложе. Через три месяца Андрей Львович сделал признание: «Я плохой человек и был неверным мужем, но я никого не любил, как вас. Предлагаю вам начать со мной новую жизнь». И она шагнула в нее, не раздумывая — как отрезала.

Влюбленные быстро добились развода и собрались венчаться, но Синод запретил совершать обряд. Не скоро, но нашелся священник, готовый рискнуть. Описывая, как они мчались на санях сквозь метель, как мерзли в темной маленькой церкви, автор спустя полвека заново проживает волшебство тех мгновений, и строки дышат обжигающей страстью.

После свадьбы они поселились в Таптыково. Екатерина Васильевна счастлива: «В первый раз в жизни я могла говорить открыто и не быть облитой ушатом холодной воды. Читали много, прежде всего, Толстого, нам нравились одни и те же места». Андрей страстно, как и все, что он делал, увлекся сельским хозяйством, мечтал сделать поместье образцовым и доходным.

В Ясной Поляне их тоже, кажется, простили. Хотя там все было непросто: разгорался конфликт между Львом Николаевичем и Софьей Андреевной, и жену Андрея, любимца матери, противоположный лагерь невзлюбил. Но дни рождения, Новый год все отмечали вместе, и каждая поездка к родителям была праздником. Лев Николаевич с новой невесткой держался любезно, хотя, как потом выяснилось, считал их с Андреем жизнь ужасной.

Конфликт с семьей Толстых испортил и отношения Екатерины Васильевны с дочерью от второго брака, Марией Андреевной, в замужестве Мансветовой. При поддержке тетки, Татьяны Толстой, она в 17 лет уехала учиться в Прагу, потом в США, преподавала русский язык в университетах, писала стихи, и с матерью не общалась. Но это было намного позже…

А тем временем покинутый муж глубоко переживал развод. Он подал в отставку и уехал из Тулы. На службу Михаил Арцимович вернулся только через четыре года, когда его назначили витебским губернатором. Опеку над детьми сразу взяли его сестры, Софья и Елизавета.

Судя по фотографиям, Михаил Арцимович и дети часто бывали, а возможно, и жили, в Рунторте. Вот они на берегу озера, с тетками в саду, вот Михалик с теннисной ракеткой в руке, задумчивая Мариамна на лужайке…

Утраты и прощания

Вскоре мрачные пророчества Льва Толстого начали сбываться. Уже через полтора года после свадьбы Андрей увлекся юной девушкой, потом еще одной… Он настоял на переезде в Петербург, и, как считает Екатерина Васильевна, это его и погубило, снова начались поездки к цыганам, пирушки до утра. Одна из них и стала для Андрея Львовича роковой. «Он безумствовал три дня», — вспоминает Екатерина Васильевна, и в ночь на 24 февраля 1916 года скоропостижно умер в 38 лет, от заражения крови. Она держала его за руку до последнего вздоха, он просил прощения и признавался в любви.

А через год погиб на фронте ее любимый сын Михалик. «Божье наказание за грехи», — шептались вокруг. Но Екатерина Васильевна считает, что любить не грех, а значит, и наказывать ее не за что. Она утешает себя тем, что все могло быть еще хуже: вскоре грянула революция, к которой дорогие ей люди отнеслись бы по-разному, и это было бы так же больно.

Екатерина Васильевна перемены приняла. Она отдала землю крестьянам, а поместье под детский дом, в котором стала заведующей, а их с Андреем дочь Мария — воспитанницей.

Бывшему губернатору и сенатору Михаилу Арцимовичу в новой России оставаться было опасно. Перед эмиграцией, осенью 1917 года, он предпринял последнюю попытку вернуть бывшую жену, приехал к ней в Таптыково с четырьмя детьми: Кити, Мариамной, Володей и Юрой.

Но склеить разбитое не удалось. Екатерина чувствовала себя виноватой перед покойным Андреем за то, что его имение полно чуждым, «арцимовичским», духом. «Говорят, общее горе сближает, но я еще больше отдалилась от первой семьи...» — признается она. Бывшие супруги больше никогда не встретятся.

Поразительно, но Екатерин Толстая в своих мемуарах ничего не пишет о своих детях, за исключением любимого Михалика. Она ни словом не обмолвилась ни о Мариамне, в 1919 году умершей от туберкулеза, ни о Екатерине, которая, как и она сама, жила в Москве. Впрочем, и о своей долгой жизни «после Андрея» автор тоже ничего не рассказывает. Ее «Записки» только о любви, как французские романы, которыми она зачитывалась в юности.

Фруктовый сад

В начале 1920-х годов Михаил Викторович с сыновьями Владимиром и Юрием поселились в Рунторте. Там же жили его сестры. Аграрная реформа оставила прежним владельцам 48 десятин из 1800, в том числе и часть сада. Дом Арцимовичей был разграблен, позже в нем устроили школу, а хозяева переселились в тесный флигель, где было только самое необходимое. Не стало и библиотеки, насчитывавшей 4000 томов. Журналы и книги «пошли на починку дороги, ставшей непролазной из-за осенней грязи», писал корреспондент газеты «Сегодня» С. Минцлов, который побывал в Рунторте осенью 1927 года и вместе с хозяином прошелся по старому саду.

«Как здесь весной соловьи поют! — проговорил Михаил Викторович. Спокойствие, примиренность со всем случившимся и мягкий юмор слышались в тоне последнего: это признак мудрости!» — восхищается журналист.

Имение Рунторт и соседний Лоборж, принадлежавший племяннице Арцимовича, Марии Вощининой, урожденной Жемчужниковой, газета называет культурно-историческими музеями помещичьего быта, латгальскими дворянскими гнездами. Бывшие владельцы пытались сохранять прежний образ жизни.

В Рунторте находили временный приют многие знакомые и родственники Жемчужниковых и Арцимовичей, бежавшие от революции на Запад. Сюда переехала племянница Михаила Арцимовича Вера Шотт, здесь в 1921 году у нее родилась дочь Ольга. В поместье останавливалась невестка Николая Буда-Жемчужникова с дочерьми, Алексей Бельгард, связанный с белогвардейским движением.

Михаил Арцимович умер в 1933 году, и управление Рунтортом взял в свои руки сын Владимир, до этого служивший в Риге полицейским. Он женился на дочери православного священника из Смилтене Александре Романовне Зиедине, в 1930 году у них родился сын Михаил, в 1939-м — сын Юрий. Судя по объявлениям в газетах, наследник, в частности, торговал фруктами из знаменитого рунтортского сада.

Младший из Арцимовичей, Юрий, в семейном гнезде в Латгалии бывал наездами. Окончив Резекненскую гимназию и курсы железнодорожников в Риге, он работал помощником начальника станции Крустпилс. Сотрудничал с латвийской газетой «Слово». Был женат на жительнице Резекне Галине Белогрудовой, у них были дочь Галина и сын Владимир.

…Суровой зимой 1940 года в саду Рунторта замерзла старая яблоня, воспетая Алексеем Жемчужниковым, о чем сообщила газета «Сегодня». Думали ли обитатели Рунторта, что это дурной знак, предвестник конца латгальского дворянского гнезда?

Послесловие

Вскоре Владимир и Юрий Арцимовичи были репрессированы — как пособники белогвардейцев и монархистов. Юрий вместе с известным старовером Иваном Заволоко проходил по расстрельному делу о создании террористических отрядов для свержения власти в СССР. Реабилитирован посмертно в 1990-м.

Жена Владимира, Александра, с маленьким сыном Юрием тоже была  выслана в Сибирь, он умер в дороге, а она в 1947 году вернулась домой и прожила 97 лет. Жила она у старшего сына Михаила, которому невероятно повезло — в роковой для семьи день он был в Риге, на юбилее свадьбы дяди, и высылки избежал.

Михаил окончил Латвийскую сельскохозяйственную академию, с 27 лет был председателем колхозов в Бауском районе — «Комьяуниетис», «Церауксте» и «Цоде», где под его руководством работал Атис Слактерис, который впоследствии был министром сельского хозяйства, обороны и финансов Латвии. Руководил республиканской ассоциацией водного спорта, пел в хоре. Был награжден орденом Трудового Красного знамени.

Коллеги отмечали интеллигентность Михаила Арцимовича, его умение общаться с людьми, организаторские способности. В многочисленных интервью (о нем писал известный журналист Эрик Ханберг) он говорил, что родители, крестьяне, с детства приучали его работать на земле. И только уже в конце 1980-х годов упомянул о своем деде, дворянине и губернаторе. Михаил скоропостижно скончался в 1988 году, в возрасте 58 лет, и газеты откликнулись на его смерть десятками некрологов. Трое детей Михаила Владимировича живут в Латвии, занимаются сельским хозяйством.

Жену и детей «террориста» Юрия Арцимовича в 1940-м, как ни странно, не тронули. В 1944-м они уехали сначала в Германию, потом в Великобританию.

Летом 1992 года в Лудзу приезжали внуки Екатерины Толстой и Михаила Арцимовича — сын Виктора, Михаил Арцимович, православный священник из Парижа, сын Юрия, Владимир, и дочь Екатерины, Мария Ежова. Они побывали на могиле деда и двоюродных бабушек и у озера Рунторт, где, как прежде, поют соловьи…

Ксения Загоровская/ «Открытый город».

Фото из архива автора