Ключи от вечности![]() Авксентий Обушев, основоположник династии мастеров (1887–1968). Примерно 1906 год.
В семье гордятся тем, что Обушевы в 1937 году позолотили купол Гребенщиковского храма и что в подарок старообрядческой общине выковали ворота, которые и сейчас охраняют вход в церковный двор. Сергей Чур занялся семейной историей недавно, около года назад, но уже успел сделать много открытий, найти знакомых и обрести родственников. Нас, Лаврентьевых-Загоровских, в том числе… Поделившись знаниями, сопоставив факты, сравнив фотографии в старинных альбомах, мы обнаружили удивительные пересечения, символичные совпадения и дополнили свои семейные истории. Московский наш форштадтРижские староверы селились на Московском форштадте, начиная с XVIII века, и этот городской район столетиями хранил свои патриархальные черты.«По обеим сторонам Большой московской улицы лепились одноэтажные деревянные домики с крылечками. Деревянные ставни откинуты на крючки, на окнах —белоснежные занавесочки, бесчисленные горшки с цветами и клетки с канарейками…» На нынешней улице Лудзас машет крыльями ветряная мельница, на Песках (там, где сейчас находится Институт транспорта и связи) пасутся коровы, козы, свиньи. «На улице то и дело попадаются чисто русские типы — люди в косоворотках, в картузах… Здесь увидишь и бабьи платочки, и смазные сапоги, и всклокоченную бороду, услышишь чистейшую русскую речь», — так описывали Московский форштадт современники наших прадедов и дедов. Это был свой, особый, мир, и Обушевы в нем были хорошо известны. Семья была большая — 11 детей. («Да сколько же вас?!» — восклицали учителя, когда очередной отпрыск приходил в первый класс Гребенщиковской школы), и всех нужно было кормить и выводить в люди. Андриан Обушев держал лавку на базарчике на Красной горке. Сначала они с женой Феодосией торговали замками, а потом их сыновья Авксентий и Карп, прадед Сергея, научились делать ключи, и дело стало более доходным. Позже Карп ушел работать на железную дорогу, а Авксентий увлекся всерьез и вывел семейный бизнес на другой уровень, освоив новое в то время дело —изготовление сейфов. Металлические ящики и шкафы с крепкими замками — naudas skapji («денежные шкафы» в переводе с латышского) в Риге пользовались большим спросом. Дома, в основном, были деревянные, и самое ценное нужно было беречь от пожара, да и от любителей легкой наживы тоже. ![]() Андриан Обушев с женой Феодосией, детьми Епихарией, Евдокией, Катериной, Карпом, Гликерией и Авксентием, невесткой, женой Авксентия, Марией и внуком Варфоломеем. Примерно 1911 год.
![]() Мастерская Обушевых была на ул. Лудзас, 54…
![]() …а лавка — на Красной горке.
![]() Свято-Успенский храм Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины.
![]() Иван Авксентьевич Обушев (1917–2006). Последнее фото, 2002 год
![]() Золотая свадьба Аверкия и Катерины, (урожденной Обушевой) Исаевых — наших общих с Сергеем родственников. Сентябрь 1974 года.
![]() Фирменный знак был установлен на фасаде дома на ул. Лудзас, 54.
![]() Сейф работы Обушевых. Елгавский замок, 1937 год.
![]() Сергей Чур на фоне сейфа, который сделан в мастерской его прадеда. Елгава, 2021 год.
![]() Серебряный сервиз, который хранился в сейфе. Фото Валдиса Аболиньша
![]() Экспонаты бывшего (и будущего!) музея.
![]() Огонь пощадил удостоверение Ивана Обушева.
![]() Семья Загоровских в бывшей квартире Авксентия и Андриана Обушева. Справа — родители Александра. 1956 год.
![]() Эта книга — наша родословная — и познакомила нас с Сергеем Чуром.
Проверка на прочностьАвксентий Обушев устроился подмастерьем к немецкому мастеру, быстро освоил ремесло и нашел делового партнера на всю жизнь по фамилии Калейс (его имя узнать не удалось).В 1906 году Авксентий открыл собственную мастерскую по изготовлению сейфов на улице Даугавпилс, 54. Благодаря нескольким ноу-хау, его «денежные шкафы» были вне конкуренции. Самое главное — они были несгораемыми, потому что стенки делались из двух листов металла, пространство между которыми заполняли золой. Демонстрация надежности изделия была эффектной и убедительной. Сейф отвозили на Пески, и Авксентий в присутствии заказчика клал в него толстую пачку банкнот (своих!), запирал замок и разводил вокруг шкафа костер. Спустя час огонь тушили. Если пачка денег внутри оставалась целой и невредимой, значит, сейф прошел проверку на прочность. Рекламаций, говорят, не поступало. Зажиточные горожане заказывали сейфы для дома, и им было важно, чтобы металлические шкафы вписывались в интерьер. Пожалуйста! В мастерской Обушева металлическую поверхность «денежного шкафа» искусно раскрашивали куриным перышком — хоть под дуб, хоть под сосну. У Обушевых было и еще одно важное правило ведения дел — говорить с покупателем на его языке. Мастера знали латышский, русский, немецкий и идиш. Выучились на улице и поставили знания на службу бизнеса. Предприятие процветало. Логотип фирмы «A. Obuševs», который наклеивали на внутреннюю сторону дверцы сейфа, стал известен и за пределами Риги. В 1924 году семья купила многоэтажный каменный дом на улице Лудзас, 54. Переехали сами и мастерскую перевезли. В 1925 году фирма Обушевых удостоилась бронзовой медали на Международной промышленной выставке, которая проходила в Риге. В 1929 году бизнес вышел на новый уровень — Обушевы получили государственный заказ, от Латвийского банка. Когда наступил 1940 год, семья приготовилась к худшему. И не таких успешных предпринимателей в те времена высылали в Сибирь. Но Обушевых не тронули. Потом власть менялась еще несколько раз, но репрессии чудесным образом всегда обходили их семью. У сына Авксентия, Ивана, на этот счет была своя теория: отступающие правители забирают с собой ключи от сейфов, и новой власти нужны специалисты, умеющие обращаться с металлическими шкафами. При этом Обушевы были уверены, что они во все времена находились под пристальным надзором «органов», ведь мастера их квалификации без труда могли открыть любой замок — на зависть «медвежатникам». Но, как уверяют в семье, никто из Обушевых не пользовался своим мастерством во зло, хотя предложения такие были. Во время Второй мировой войны мастерская практически не работала, продавали то, что осталось. В основном сейфы покупали рестораны, расплачиваясь едой. Так и выживали… Советская власть фирму ликвидировала, с сейфами было покончено. Обушевы продолжали делать замки и ключи на дому. Сарафанное радио работало, и клиентов хватало. А официально они работали слесарями на разных предприятиях, в том числе на «Вайрогсе», что был напротив ВЭФа. — А теперь на этом месте находится Severstal, и я на нем работаю, — улыбается Сергей. По следу— Сергей, как тебе удалось все это разузнать?— Мне всегда было интересно — кто мы, откуда, где раньше жили. Я расспрашивал бабушку, дедушку, но и они толком ничего не знали. Когда старшее поколение ушло, я понял, что если я сейчас не займусь семейной историей, то она будет утрачена навсегда. Этого он допустить не мог… Вначале Сергей вместе с троюродным братом Артемом Обушевым сделали генеалогическое древо — на основе того, что знали. Потом Сергей обнаружил в интернете сайт raduraksti.lv, и через него нашел Ольгу Лукину из рода Обушевых, которая живет в Финляндии. — Я написал ей, — продолжает Сергей, — и оказалось, что она поддерживает связь со многими нашими родственниками в Риге, в том числе с Еленой Зотовой, внучкой Авксентия Обушева. Моя бабушка, Евгения Карповна, в свое время с ней общалась, а мы потом потеряли контакты. Тетя Лена много интересного вспомнила, разные ниточки в руки дала. В сентябре прошлого года на сайте russkije.lv мне попалась книга Александра Загоровского «Лаврентьевы. 200 лет в Риге», в которой я нашел знакомые фамилии. Я сразу же ему написал. Александр Загоровский, который имеет большой опыт архивных изысканий, меня многому научил. От него я узнал о таких ценных источниках информации, как ревизские сказки — перепись населения, книги податного управления со списками налогоплательщиков. Это помогло мне систематизировать поиск и пополнить генеалогическое древо. Сейчас в нем 354 фамилии, а корни уходят в 1780 год. Сергей нашел публикации про своих родственников в электронном каталоге газет того времени. Фирма «A. Obuševs» часто размещала рекламу своей продукции. В 1928 году предприятие оказалось на грани банкротства, все его оборудование было арестовано. Но толковые и трудолюбивые предки как-то сумели выкрутиться, не разорились. Сергей показывает вырезку из газеты «Вечернее время» от 25 июля 1932 года под заголовком «Убийство и самоубийство в Московском форштадте». Это нужно цитировать! Вот: «Вчера около трех часов дня на улице Витебской 2 (ныне Ерсикас), в квартире 12 разыгралась кошмарная драма: после непродолжительного, но резкого разговора 27-летний Дмитрий Марков выхватил из кармана револьвер и произвел несколько выстрелов в 22-летнюю невесту Доминику Егорову, после чего выбежал на улицу и направился в ближайший полицейский участок. Сделав заявление об убийстве своей невесты, Марков неожиданно выхватил револьвер и выстрелил себе в висок… Выстрелов никто не слышал, потому что по улице с музыкой шли пожарные. Как пояснили родители, Дмитрий служил во флоте, поэтому у него был револьвер». На этом заметка заканчивается, но Сергей знает продолжение: Доминика выжила, поправилась, только детей иметь не могла. Эта история в семье Обушевых была на слуху, поскольку они вскоре породнились с Егоровыми. И мне есть что сказать о роковой женщине Доминике! Она дружила с сестрами моей бабушки Феодорой и Евдокией. Пересечения судебМы не раз встречались с Сергеем Чуром, раскладывали на столе семейные альбомы и генеалогические таблицы и подолгу разбирались в паутине родственных связей.В общем, так… У моей бабушки, маминой мамы, Комиты Исаевой, в замужестве Лаврентьевой, был брат Аверкий, Верик, как его звали родственники. А его женой была Катерина Обушева, родная сестра Авксентия и Карпа, прадеда Сергея. Я хорошо помню Аверкия и Катерину! Невысокие, седые, очень спокойные… В гости к моим бабушке и дедушке в их домик на улице Садовникова они всегда приходили вместе. Я так и вижу большой стол с белой накрахмаленной скатертью, и на нем домашние яства — пироги с капустой, холодец, буженина, грибочки. Лампа на пианино отбрасывает светлый полукруг, звучит пианино, песни. Тепло и уютно… Достаю из альбома снимок с золотой свадьбы Аверкия и Катерины Исаевых. Сергей кладет рядом свою фотографию с того же события. Он из другого поколения, и помнить дядю Верика и тетю Катю не может, но тоже слышал об их трагедии. Их единственная дочь Муся, ожидая электричку в Шкиротаве, подхватила воспаление легких и умерла в неполные 19 лет. В феврале 1944 года наши с Сергеем родственники стояли рядом на ее похоронах на Ивановском кладбище. А еще я знаю, что тетя Катя одна из первых в нашей родне уехала с Москачки, получив благоустроенную квартиру в Ильгюциемсе, где они с Аверкием долго жили и умерли почти в одно время — в 1983 году. Сергей тут же продолжает. Сейчас в той квартире живет их родственник. Недавно Сергей попросил его поискать фотографии, оставшиеся от прежних хозяев. Тот развел руками: «40 лет прошло, что могло уцелеть после множества генеральных уборок?!» А потом залез на антресоли и… нашел альбом Исаевых. И снова мы с Сергеем сидим, рассматриваем фотографии, ищем знакомые лица, расшифровываем подписи и находим все новые пересечения родственных линий. Один из братьев моей бабушки, Евсевий Исаев, погиб на Первой мировой войне. Все, что от него осталось, выцветший листок бумаги — письмо с фронта от 18 октября 1915 года. В нем мой двоюродный дедушка, посетовав на то, что сахару и чаю солдатам не дают, просит передать привет Прасковье и Филарету. Мы долго думали, кто это такие. Ну не было в нашем ближнем круге таких имен! Сергей внес ясность: это его прапрабабушка и прапрадедушка. Оказывается, одно время наши предки жили в одном доме на улице Ярославской (Лудзас), 19, и по-соседски дружили. А вот относительно недавняя история. Оказывается, мать Сергея, Инна, готовясь к поступлению в институт, брала уроки математики у моей двоюродной тетки, Валентины Пахомовой, которая полвека отработала в 10-й средней школе. Да, конечно, Московский форштадт невелик, там все родня друг другу, и все-таки не устаешь удивляться сюрпризам генеалогической паутины. Фамильное достояниеСергей решил разузнать, сохранились ли где-нибудь сейфы, изготовленные в семейной мастерской. И напал на след…— У меня была фотография сейфа с надписью Jelgavas pils, 1937 год. Я обратился в музей Елгавского Сельскохозяйственного университета с вопросом: есть ли у вас сейф фирмы Обушевых? И директор музея Гинта Лините ответила: «Да, есть! Приезжайте!» Вот это была удача! В Елгавском замке у Сергея состоялась очень интересная встреча. Валдис Аболиньш, который 45 лет был связан с Сельскохозяйственным вузом, подробно рассказал историю обушевского сейфа. Во время войны здание было повреждено, имущество по большей части вывезли, а тяжелый сейф замуровали в стену. — Где именно, знал только мой отец, преподаватель академии Янис Аболиньш, и еще пара человек. После 1945 года вуз обосновался в Риге, во временных помещениях на улице Аусекля. Устраивались надолго, и вспомнили о сейфе. Тут мой отец и показал место, где его замуровали, и отдал ключ, — вспоминает Валдис Аболиньш. — В сейфе, кроме документов, был спрятан серебряный кофейный сервиз, который президент Карлис Улманис подарил Сельскохозяйственной академии в честь ее основания. А еще в сейфе было несколько золотых ступок, которые химики используют для измельчения различных веществ. Сейчас все это богатство хранится в музее вуза. В 1960 году студенты и преподаватели вернулись в Елгаву, и сейф тоже перевезли. Валдис Аболиньш вспоминает, как шесть человек с трудом тащили по лестнице металлический ящик весом в тонну, один из них споткнулся и сломал ногу. Обушевский сейф и сейчас «работает» — в отделе персонала Сельскохозяйственного университета, а ключ от него хранят как зеницу ока. Если потеряется, то старинный замок уже никто не откроет. Следующий визит Сергея был в Банк Латвии, с которым его семья была тесно связана в течение долгого времени — вплоть до 2000 года. Обушевы обслуживали сейфы своего производства, работали в службе безопасности. В Банке для потомка славного рода устроили обстоятельную экскурсию. — Сразу после окончания войны Михаила Обушева, сына Авксентия, пригласили в Банк Латвии и попросили отпереть сейфы, ключи от которых пропали при отступлении немцев. Его строго предупредили: самому дверцу не открывать, а услышав щелчок, быстро выйти из комнаты. Саперы, готовые к худшему, стояли рядом, — рассказывает Сергей. Взрывчатки в сейфах не оказалось, и они до сих пор исправно хранят банковские тайны. Тут я вспоминаю, что на презентации книги о нашей семье в Рижской старообрядческой общине ее председатель Александр Лотко, увидев фамилию Обушевых, рассказал о пожилом мастере, которого приглашали в общину, чтобы открыть старинный сейф. — Да, — подтверждает Сергей, — это был мой прадед, Иван Авксентьевич. Один из наших сейфов находится в Гребенщиковской общине. Некоторые, конечно, уже не найти... Так, известно, что в 1936 году Обушевы делали сейф для санатория «Кемери». После Второй мировой он пропал. Скорее всего, увезли немцы вместе с остальным оборудованием. Сколько всего сейфов изготовили Обушевы, неизвестно. Вся документация фирмы, делавшей несгораемые шкафы, сгорела. Грустная ирония судьбы… Последний мастерВ 1997 году потомки Обушевых вновь собрались по одному адресу — в многоквартирном доме на улице Лудзас, 54. По закону о денационализации семье вернули дом, до войны принадлежавший основателю фирмы Авксентию Андриановичу Обушеву.…За глухими воротами — тихий зеленый оазис. Уличный шум остался за спиной. Цветы, скамейки, беседка… Как тут не вспомнить про особый мир Московского форштадта, где время будто замедляет свой бег… И внимание: еще одно удивительное совпадение! В квартире под номером один, где жил Авксентий Обушев с отцом Андрианом, родился и провел первые четыре года жизни мой муж, Александр Загоровский. Здесь его родители играли свадьбу, жила его бабушка. Нынешние хозяева любезно пригласили войти и осмотреться — как же, внуки тети Кати… (Александр удивился: «Как мы тут все помещались!») Последний из династии мастеров Обушевых, Иван Авксентьевич, был видный мужчина, с характером. Служил в Латвийской армии, был трижды женат. Любил рассказывать, как в 1975 году участвовал в съемках фильма «Быть лишним» на Рижской киностудии. Известный режиссер Алоиз Бренч экранизировал детектив Андриса Колберга, и мастер учил актеров, играющих «медвежатников», правильно вскрывать сейф с драгоценностями в ювелирном магазине, за что и получил солидный гонорар. Иван Авксентьевич жил в деревянном флигеле во дворе дома на Лудзас. Там же у него была мастерская и свой небольшой музей. В сентябре 2006 года случился пожар, который унес жизнь 89-летнего мастера. Незадолго до этого в городской газете был опубликован очерк о нем под заголовком «Обушев в огне не горит». Жуткое совпадение… Спустя 15 лет после той трагедии, нынешней весной, в полусгоревший дом пришел Сергей Чур. Двери ему открыл правнук Авксентия — Андрей Обушев. Договорились, что Сергей будет помаленьку разбирать наследство своего прадеда, спасать то, что можно спасти. …Мы заходим в бывшее жилище Ивана Обушева. В воздухе до сих пор висит запах гари. Между потолочными балками светится небо. Несколько сейфов, сотни ключей, инструменты… На столах — замки, некоторые и обеими руками не поднять — тяжелые, хитроумные устройства. Мастерская небольшая — пять метров в ширину и в длину столько же, — но сколько там уже было интересных находок! Огонь пощадил несколько фотографий детей Авксентия и снимок сейфа — того, что ныне находится в Елгаве, в Сельскохозяйственном университете. Чудом уцелело удостоверение Ивана Обушева — слесаря предприятия бытового обслуживания «Дарбс». Как грустная точка долгой жизни… — Я хочу собрать все, что тут есть ценного, отреставрировать, и восстановить музей, — говорит Сергей. Он поворачивает ключ, открывая обгоревший сейф, а внутри — такое чудо! — нетронутые огнем стены и яркие краски торгового знака фирмы Обушевых. Как дверь в прошлое, которое живо, пока мы о нем помним… И храним ключи. Ксения Загоровская/«Открытый город»
Фото автора и из семейного архива |
Журнал
<<Открытый Город>>
Архив журнала "Открытый город" «Открытый Город»
|