Рижские адреса Михаила Таля

Жизнь и игра великого шахматиста Михаила Таля — неразгаданная рижская тайна. Волшебник, пират, шахматный Паганини, демон 64-х полей — как только не называли Таля за годы его бурной шахматной карьеры. Говорили, что он гипнотизирует соперников. Один из них однажды сел играть в темных очках. Таль тут же одолжил у друзей такие же и — выиграл партию. Он нарушал все правила — и на доске, и в жизни, женился, разводился, сбегал из больниц, редактировал собственный некролог, который раньше времени написали коллеги… И только две вещи в его жизни были неизменными — шахматы и Рига. «Из Риги я уеду лишь в том случае, если рижская милиция лишит меня прописки», — шутил он в интервью журналистам.

9 ноября шахматному гению исполнилось бы 88 лет. «Открытый город» напоминает о рижских адресах 8-го чемпиона мира по шахматам, 6-кратного чемпиона СССР и Европы, победителя 44 международных турниров. Ведь любой город становится великим только благодаря людям, которые в нем живут.

Рижский Центральный железнодорожный вокзал

Утром 10 мая 1960 года просторный, только что отстроенный Рижский Центральный железнодорожный вокзал не мог вместить всех желающих встретить московский поезд. В это утро из Москвы в Ригу возвращался новоиспеченный чемпион мира по шахматам 23-летний Михаил Таль. Накануне он одержал победу над многолетним обладателем этого титула мэтром Михаилом Ботвинником и стал самым молодым чемпионом мира в истории шахмат.

На перроне происходило настоящее столпотворение. Люди заполнили все залы и платформы, толкались на лестницах, забирались на фонари, только чтобы увидеть Михаила Таля. Восторженные поклонники на руках вынесли своего кумира из вагона и усадили в машину «Волга», подогнанную прямо к поезду. В какой-то момент толпа подняла и сам автомобиль с победителем и пронесла его по перрону. Кто-то тогда пошутил, что Ригу теперь переименуют в Таль-Авив.

Битком в этот день был заполнен и Латвийский оперный театр, где молодой чемпион давал пресс-конференцию. Михаил был по-настоящему счастлив, шутил, каламбурил. «Есть у меня одна склонность, слабость, называйте, как хотите: люблю парадоксальные решения, — признавался шахматист журналистам. — Чтобы катет был длиннее гипотенузы, а дважды два равнялось пяти».

На рубеже 50–60-х годов шахматы были невероятно популярны в Советском Союзе. В городах организовывались свои чемпионаты, в школах — кружки, газеты публиковали отчеты о матчах. На международном уровне престиж советских шахмат был многократно подтвержден титулами чемпионов мира. А игра Михаила Таля, рискованная, авантюрная, напоминающая бои без правил, еще больше захватывала публику, особенно молодежь.

Крупные чемпионаты обычно проходили в публичных местах, с большим количеством зрителей. Матч Таля с Ботвинником шел на сцене театра Пушкина. В это время перед театром, на Тверском бульваре собирались тысячи людей, там висела большая как экран шахматная доска, на ней дублировали партию, и толпа громкими возгласами встречала каждый ход.

А в зале творилось что-то невообразимое! Зрители вскакивали с мест, аплодировали, кричали «Браво!» В какой-то момент Ботвинник не выдержал шума и потребовал перенести шахматный столик за кулисы. Доигрывали гроссмейстеры уже без зрителей. Но Талю в тот вечер не мешало ничего. Одолев Ботвинника, он стал восьмым чемпионом мира по шахматам.

Когда на рижской пресс-конференции его спросили, что он чувствовал, когда на него водружали лавровый венок, чемпион ответил: «Мне очень неудобно признаться, но прежде всего я почувствовал, что он — тяжелый, я как-то даже согнулся под его тяжестью. Все остальные чувства пришли немножко позднее».
 

Улица Горького, 34

Грандиозную победу праздновали в старинном рижском доме на улице Горького, 34 (сейчас Кришьяниса Валдемара). Именно здесь много лет жила большая и дружная семья Талей. Сейчас об этом сообщает мемориальная плита с шахматной доской и барельефом знаменитого жильца. Большая квартира Талей под номером 4 находилась на 3-м этаже и выходила окнами на обе стороны дома.

За Мишину жизнь улицу переименовывали дважды. Один раз в 1953 году, когда из довоенной Кришьяниса Валдемара она превратилась в Горького. И в 1991-м, когда латышский просветитель Кришьянис Валдемарс произвел обратную рокировку. Кстати, во время Второй мировой войны улица носила имя гитлеровского соратника Генриха Геринга.

Семья Талей въехала в эту квартиру в конце 1944 года, после возвращения из эвакуации в селе Юрла Пермского края. Здесь поселился доктор Нехемия Таль с женой Идой и двумя сыновьями — старшим Яковом и младшим Михаилом. Вместе с ними в квартире жил друг семьи Роберт Папирмейстер, который, по рассказам близких Михаила, и был настоящим отцом шахматного гения. Когда Михаилу было 12 лет, Нехемия умер, а Роберт стал вторым мужем его матери.

Живущая сейчас в Бельгии знакомая Талей Альбина Люшина-Шварц часто бывала в их доме и охотно согласилась рассказать мне об этой необыкновенной семье. Иду Григорьевну, высокую, статную, Альбина назвала настоящей царицей, которая вызывала восторг у мужчин. В молодости она училась в Берлине на художественных курсах, жила в Париже, общалась с Эренбургом, Пикассо, Луи Арагоном, Эльзой Триоле. Доктор Нехемия, по словам Альбины, был под стать жене, воспитанный, благородный, настоящий аристократ, в него влюблялись все сотрудницы спецполиклиники на улице Упиша, 5 (сейчас Сколас), где он работал невропатологом. Роберт тоже был невероятно обаятельный, остроумный, душа любой компании. В советские годы он был видной фигурой в латвийской торговле.
Жильцы квартиры — и дети, и взрослые очень нежно относились друг к другу. По словам Альбины, с детства Мишу окружали любовь, доброта, юмор. Он был в центре внимания, ему во всем потакали и все позволяли. Причина такого отношения во многом крылась в постоянном страхе за его здоровье. Мальчик с рождения был болезненным, он родился без двух пальцев на правой руке, в полугодовалом возрасте перенес менингит, и врачи предрекли: если мозг ребенка справится со смертоносной инфекцией, он станет гением. Они не ошиблись.

С трех лет будущий чемпион мира уже читал, с пяти — умножал в уме трехзначные числа. В школу пошел сразу в третий класс. У него оказалась феноменальная память: Миша буквально проглатывал книги, мог по памяти воспроизвести любой текст, любую шахматную партию. А отсутствие пальцев на руке не помешало ему научиться хорошо играть на пианино.

По словам Альбины, Миша был рожден только для счастливой жизни. В ней он побеждал, острил, влюблялся. И был неотразим. Но когда он болел или его преследовали неудачи, в него вселялся демон, он становился тираном и домашним террористом.

Зимой 1959 года в дом на Горького Михаил привел свою первую жену Салли Ландау, актрису и эстрадную певицу, здесь родился его первенец — Георгий. После развода с Салли в квартире долгие годы жила вторая семья Таля — жена Ангелина Петухова и дочь Жанна. В 1993 году, уже после смерти Михаила, Ангелина с Жанной были практически выдворены из квартиры, потому что с началом денационализации у дома нашелся довоенный владелец.

Салли Ландау написала откровенную книгу о своей жизни с Талем, где подробно описала историю его семьи. Она рассказала, что после рождения первого сына Якова Нехемия Таль перенес тяжелое инфекционное заболевание и не мог больше иметь детей. Эта тема никогда вслух не обсуждалась, пишет Салли, но все знали, что Михаил — сын Роберта. Тем не менее он называл папой только Нехемию, носил его отчество и боготворил его даже после смерти, а Роберта звал Джеком.

Если бы не Роберт, считает Салли, семья могла бы погибнуть во время войны. Именно он уговорил Талей уехать в эвакуацию в Сибирь. Ида не хотела покидать Ригу, она хорошо говорила по-немецки и считала, что немцы их не тронут. Но Роберт настоял на своем и оказался прав — большинство еврейских семей погибли в первые же дни войны в Рижском гетто.

Салли, как и Альбина, с восхищением описывает Иду Таль, ее артистизм, образованность, умение принимать гостей. В их квартире на Горького перебывала вся артистическая элита Риги и Москвы. Особенно после того, как Михаил стал чемпионом мира. Все почитали за честь побывать в доме у Таля.

Друзья вспоминают громадные по советским временам размеры квартиры: большую прихожую, гостиную с эркером и двумя инструментами — старинным пианино, на котором любил наигрывать сам Михаил, и роялем «Эстония», который появился с рождением дочери Жанны, ставшей профессиональной пианисткой. Большой коридор вел на другую половину квартиры, выходящую окнами уже во двор.

Еще со времен родителей Михаила в доме любили красивую антикварную мебель, старинные люстры, картины на стенах. Чемпион мира добавил к этой роскоши шахматную атрибутику — специальный столик с шахматными фигурами, настенные барельефы и тарелки, шахматы разного калибра — деревянные, костяные, магнитные, карманные, из Хохломы и Палеха… И кубки, кубки, кубки... В виде сосуда для приготовления глинтвейна, в виде термоса, даже в виде чернильницы… Друзья вспоминают, что на крючке у зеркала всегда висела талевская кепка с шахматной короной.

Все эти вещи оставались в квартире вплоть до 1995 года. Тогда решался вопрос о создании музея Таля. В мае 1995 года в Риге проходил Мемориал его памяти, на который съехалась мировая шахматная элита. Среди трех десятков именитых гостей был и действующий чемпион мира Гарри Каспаров, и глава Международной федерации шахмат Флоренсио Кампоманес. Турнир поддерживал самый крупный на тот момент коммерческий банк страны — Банк Балтия.

Была даже достигнута договоренность с главным акционером банка Александром Лавентом о выкупе квартиры на Горького под музей. Владельцы — семья американских латышей — просили за нее 18 тысяч долларов. Но в Латвии начался банковский кризис, Лавента арестовали, а Банк Балтия попал под многолетний процесс, в результате которого был признан неплатежеспособным.

Последним шахматным жильцом квартиры был друг и тренер Таля Валентин Кириллов, который несколько лет работал здесь над изданием многотомника Михаила Таля, пытаясь найти деньги на выкуп квартиры. Интеллектуальное наследие шахматного гения Кириллов сохранил — 7-томник «Говорит и показывает Таль» увидел свет в 2006 году, но выкупить квартиру и создать здесь музей так и не получилось.

Улица Бривибас, 32

Впрочем, музей Таля мог бы находиться и в другом месте — например, в доме, где он жил с рождения. Однако о первой рижской квартире шахматного короля я не нашла сведений ни в одном источнике. Хотя известно, что родился Михаил в Риге 9 ноября 1936 года и целых 5 лет довоенной жизни, до эвакуации, где-то жил. Но где? Ни дочь Таля Жанна, у которой я попыталась это выяснить, ни ее мама Ангелина, живущая сейчас в Германии, ни Альбина Люшина-Шварц, этого не знали. Запрос в Государственный архив тоже ничего не дал.

Прояснила ситуацию справка из архива Рижского ЗАГСА. Оказалось, что при регистрации новорожденного Миши Таля местом жительства отца было указано местечко Яунауце, Елгавского края, а местом жительства матери — г. Рига, улица Бривибас, 32, квартира 9.

В Латвийском медицинском справочнике 1938 года я тоже нашла ссылку на адрес доктора Нехемия Таля в местечке Яунауце. Было ли это место адресом его медицинской практики или он там жил, неизвестно. Но логично предположить, что детские годы будущего гроссмейстера прошли все-таки по месту жительства матери Иды Григорьевны Таль, то есть в доме на Бривибас, 32.

Когда я увидела этот рижский адрес, то очень обрадовалась, полагая, что это известное историческое здание на углу Меркеля и Бривибас, построенное когда-то немецким бароном Отто фон Транце-Розениексом. Много лет тут находился Историко-философский факультет Латвийского университета и самый популярный магазин Риги «Сакта». Я представила, как маленький Таль любовался отсюда шикарным видом на Эспланаду и на памятник Свободы, построенный за два года до его рождения.

Но радость мою охладил известный краевед и знаток рижских улиц Волдемар Эйхенбаум. Оказывается, до Второй мировой войны нумерация домов на главной рижской магистрали была совсем другой. Улица Бривибас (бывшая Александровская, она же Гитлерштрассе, она же Ленина) еще в Первой республике была поделена на три участка — Бульвар Бривибас (от Калькю до ул. Элизабетес), непосредственно улицу Бривибас (от Элизабетес до Воздушного моста) и Бривибас гатве (от бывшего ВЭФа до Юглы). И нумерация домов на каждом участке была своя.

А в 1951 году Бривибас (тогда Ленина) соединили с улицей Калькю и создали единую нумерацию на всем протяжении от Набережной Даугавы до Этнографического музея. После восстановления независимости в 1991 году был восстановлен и топографический статус-кво: Бривибас снова поделили на бульвар, улицу и гатве, а Калькю вернула прежнее имя. Однако нумерацию домов менять не стали. Поэтому бульвар Бривибас начинается сегодня у памятника Свободы с дома № 30 на одной стороне и № 19 — на другой.

Так вот дом по улице Бривибас, 32, в момент рождения будущего шахматного чемпиона находился на углу нынешних Бривибас и Гертрудес. Сейчас это Бривибас, 66. Выяснилось, что во время войны дом был разрушен, и восстановлен только к 1949 году. Видимо, поэтому приехавшая из эвакуации семья Талей не смогла вернуться на прежнее место жительства.

Рассказывают, что восстанавливали дом немецкие военнопленные. А квартиры в нем получали известные в Латвии люди, в основном артисты и спортсмены. Например, в квартире № 9 жила семья заслуженного тренера СССР и мастера спорта по волейболу Михаила Ефимовича Амалина, который был хорошо знаком с семьей Талей.

В начале 90-х юристы банка «Парекс» попытались выселить жильцов, ссылаясь на наличие довоенного хозяина. Однако через суд жильцы доказали, что дом был отстроен фактически заново и являлся к тому времени собственностью государства.

Площадь Пилс, 3

Впервые шахматную доску с фигурами 6-летний Миша увидел в эвакуации, в приемной врачебного кабинета отца. Тогда же доктор Таль познакомил его с правилами игры. Но интерес к шахматам у мальчика проявился лишь к 10 годам, уже в Риге. В детстве Миша был очень подвижным и непоседливым, и всем детским играм предпочитал футбол. Чтобы приучить сына к сосредоточенности, на семейном совете было решено отдать его в шахматный кружок при Дворце пионеров. В советские годы он находился в Рижском замке, нынешней резиденции президента Латвии.

Там Миша попал в руки опытного тренера Яниса Крузкопса. И буквально за несколько лет тот превратил мальчика в восходящую звезду шахматного мира. В 13 лет Михаил уже был участником юношеской сборной Латвии, в 17 — чемпионом республики, а в 21 год получил титул гроссмейстера и стал чемпионом СССР!

Большую роль в его развитии сыграл также мастер спорта Александр Кобленц, которого Таль называл Маэстро. Кобленц обладал многими талантами — был хорошим организатором, коммерсантом, прекрасно пел. И обладал изумительной способностью заражать окружающих жизнерадостностью и оптимизмом. Маэстро сразу уловил в Тале азарт борца и то, что невероятно восхищало его поклонников, — смелую фантазию и любовь к рисковым ситуациям. Сначала он стал для Михаила учителем и тренером, затем секундантом, и на всю жизнь — близким другом. Друзья-шахматисты вспоминают коронную фразу Кобленца, которой тот любил подбадривать своего подопечного: «Миша, ты играешь гениально!»

Однако игре часто мешали болезни Михаила. Всю жизнь его мучили изнуряющие боли, причину которых врачи долго не могли установить. Он перенес 12 операций, часто лежал в больницах, горстями глотал таблетки. Уже во взрослом возрасте выяснилось, что у Таля больные почки. При этом Михаил продолжал играть и ездить на многочисленные турниры. Чтобы заглушить боль, курил по 3–4 пачки сигарет в день, много пил, особенно коньяк. Помогали теплые ванны. Однажды во время приступа на турнире ему разрешили играть в гостиничном номере. Он лежал в ванной, и не глядя на доску, диктовал ходы. И партию эту он выиграл!

Когда уже ничего не помогало, врачи стали колоть ему морфий. Никто не понимал, как в этом состоянии он умудрялся еще и выигрывать. Известный гроссмейстер Тигран Петросян как-то сказал: если бы я вел такой образ жизни как Таль, я бы давно умер. А Миша — железный Феликс.

Завистники распускали слух, что Мишины победы связаны с наркотической зависимостью. Однажды его даже спросили: «Миша, правда, что вы — морфинист?» Таль ответил со свойственным ему юмором: «Я не морфинист, я — чигоринец!» Шахматисты знают, что Пол Морфи — знаменитый американский шахматист, Таль же считал себя продолжателем традиций Михаила Чигорина и Александра Алехина, мастеров атаки.

Красноармейская, 10

С улицы Горького было совсем недалеко до 22-й рижской средней школы, что находилась на улице Красноармейская, 10 (сейчас Бруниниеку). Туда Михаила определили на учебу. Вернее, в послевоенные годы, когда он там учился, это была мужская гимназия. Средней школой она стала в 1953 году, уже после Мишиного выпуска.

В разные годы в 22-й рижской школе учились такие знаменитости как танцовщик Михаил Барышников, тележурналист Александр Каверзнев, певица Лариса Мондрус, писатель Петр Вайль, политик Маврик Вульфсон.

Аттестат о среднем образовании Таль получил в 15 лет. И сразу же попытался поступить в Латвийский университет на юридический факультет — хотел стать адвокатом. Но из-за возраста ему отказали. Зато приняли на филологический. Приемную комиссию поразила эрудиция юного абитуриента, высокая начитанность — он прекрасно знал литературу, увлекался историей, музыкой.

Вершиной Мишиного филологического обучения стал диплом на тему «Сатира в романе Ильфа и Петрова «12 стульев». Этот роман Таль знал наизусть и всю жизнь его цитировал. Из университета он вышел со специальностью «Преподаватель русского языка и литературы». По словам Иды Таль, если бы не Нехемия, сын не окончил бы ни школу, ни университет — у него не хватило бы на это усидчивости и терпения.

Однако Михаил не только окончил 22-ю рижскую среднюю школу, но и поработал в ней по специальности. Причем было это уже после того, как он стал чемпионом мира по шахматам и его популярность взлетела до небес.

Однажды на своем уроке литературы Таль вдруг заметил, что два школьника играют партию в шахматы. Поначалу он растерялся — наказывать учеников за увлечение шахматами у него голос не поднимался, но и не заметить нарушения дисциплины он не мог. Подойдя к игрокам, учитель недовольно констатировал, что белые, находясь в выигрышной позиции, упустили победу. Уличенный в плохой игре ученик после урока подошел к учителю с извинениями и… попросил автограф. Таль взял его дневник и написал замечание родителям: «Не нашел мат в четыре хода на уроке литературы».

Учителем литературы Таль проработал недолго, его основной профессией стали шахматы. Но филологическая подготовка очень пригодилась ему позже, в его занятиях журналистикой, когда он стал вести репортажи с международных турниров, и особенно когда редактировал издававшийся в Риге журнал «Шахматы», высоко ценившийся по всему миру.

Бульвар Падомью, 16

Редакция журнала «Шахматы» находилась на 3-м этаже бульвара Падомью, 16 (сейчас бульвар Мейеровица), вместе с шахматным клубом и редакцией журнала «Шашки». Владимир Вигман, многолетний главный редактор журнала «Шашки», был участником и очевидцем многих историй из жизни Таля.

Володя сам международный гроссмейстер, вице-чемпион мира по шашкам, хорошо чувствовал и понимал Михаила. По его словам, Таль был художником шахмат. Если для кого-то они были спортом, для кого-то наукой, то для Таля — искусством.

«Я не вижу матовой картины», — вспоминает Вигман часто слышанную им от Михаила фразу. То есть Таль видел образ, складывается картина или не складывается. Вигман сравнивает это ощущение с правилом золотого сечения, чувством гармонии, которые обычно присутствуют в музыке, литературе, стихах. В игре Таля тоже была гармония, но своя. А вот когда его загоняли в рамки правил, он проигрывал.
Михаил был по-настоящему свободным человеком, добавляет Вигман. Хотя жил в государстве с суровыми запретами и ограничениями. Многочисленные романы, дружеские застолья, потерянные паспорта и призы, пренебрежение условностями — это все про него. «Общественное мнение — это мнение общества, которое оно должно иметь при себе», — любил говорить чемпион мира. И ему было все равно, что о нем скажут или подумают другие.

Таля не раз наказывали, с ним сводили счеты: запрещали выезды на международные турниры, снимали чуть ли не с трапа самолета, вызывали для разборок в Спорткомитет и ЦК Латвии. А однажды даже разжаловали из главных редакторов журнала «Шахматы» — за то, что в разгар очередной антиалкогольной кампании он организовал в редакции празднование 8 Марта.

Как настоящий король, Таль никогда не считал денег, рассказывает Вигман. Если они у него были — он их тратил безудержно и бездумно. А если не было, он этого просто не замечал. Когда ему, как чемпиону мира, подарили самую шикарную по тем временам машину «Волга», он отдал ее своему старшему брату. А уже на закате СССР, получив на руки 50 тыс. канадских долларов после победы в первом мировом блиц-турнире, он все до последнего цента отдал в Спорткомитет, хотя многие чемпионы, понимая, к чему все идет, перестали это делать.

А однажды в редакции на Падомью Таля чуть не похоронили раньше времени. Когда он лежал в больнице в плохом состоянии, его коллеги в журнале «Шахматы» на всякий случай заготовили некролог. Но Таль поправился, пришел в редакцию и наткнулся на этот текст. «Я единственный человек, который читал свой некролог при жизни! — иронизировал он. — Кое-что в нем пропустили, но я успел отредактировать. Наверное, стоило поставить подпись: «Исправленному верить. М. Таль».

Верманский парк

Есть в центре Риги место, которое знают все любители шахмат. Это Верманский парк. Много лет подряд, еще с послевоенных времен, здесь собирались шахматисты разных возрастов и сражались друг с другом. На веранде Верманского парка Михаил Таль сыграл сотни блиц-партий.

Сейчас в центре этого парка стоит памятник великому шахматисту работы скульптора Олега Скарайниса. Его открыли в августе 2001 года в честь 65-летия Таля на пожертвования, собранные друзьями и поклонниками.

С недавних пор в Риге есть и улица Михаила Таля. Ее проложили в новом районе New Hanza недалеко от дома на улице Горького. Так что Рига не забыла своего гениального уроженца.

Но главной памятью ему, конечно, могут стать только сами шахматы, которым он поклонялся и которые считал высшим смыслом жизни.

9 ноября 2021 года великому рижанину исполняется 85 лет. Чем не повод для международного шахматного турнира имени Михаила Таля в Риге?

Татьяна Фаст/ «Открытый город»

Фото: архив семьи Таль, страница Facebook Жанны Таль, книга Генны Сосонко «Тогда: шахматные эссе», laikmetazimes.lv, zudusilatvija.lv, nikolaiva