Война и мир Юриса Подниекса

В Риге и Москве почти одновременно вышла книга главного редактора журнала «Открытый город» Татьяны Фаст о Юрисе Подниексе. В Риге под названием «Опасный свидетель. Тайна гибели Юриса Подниекса» ее выпустило издательство Freecity, в Москве — под названием «Юрис Подниекс. Гибель документалиста, который снял развал СССР» — крупнейшее российское издательство ЭКСМО. В Латвии книга вышла в бумажном варианте, в России — в электронном и аудиоформате. В общем, о Юрисе Подниексе снова заговорили. И не напрасно. 5 декабря 2020 года ему исполнилось бы 70 лет. О Юрисе Подниексе рассказывает Татьяна Фаст.

Опасный свидетель

30 лет назад не стало СССР. Единственным человеком в мире, который так полно и масштабно зафиксировал процесс его распада, был именно он, латышский режиссер-документалист Юрис Подниекс.

К его юбилею на Кошкином доме по улице Мейстару, 10, появилась мемориальная доска с бронзовым барельефом режиссера. На фотографии Вильгельма Михайловского, которая положена в основу барельефа, Юрис смотрит в сторону Бастионной горки. Туда в январе 1991 года на свою последнюю съемку отправились два его оператора Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне. Юрис был рядом с ними. Тогда из троих в живых остался только он.

Интересно, что Подниекс никогда не собирался снимать политическое кино. Но именно он снял самые страшные кадры гибнущей империи: катастрофу в Чернобыле, землетрясение в Армении, войну в Нагорном Карабахе, подавление национальных движений в Грузии и Балтии.

В его камеру почему-то всегда попадало самое главное.
  Так случилось и в январе 1991-го, когда в центре Риги произошла трагическая перестрелка с участием ОМОНа.

В тот вечер, услышав выстрелы в парке, Юрис, Андрис и Гвидо, схватив камеры, выскочили со студии, которая находилась в Кошкином доме, и побежали к Бастионке. Юрис успел добежать до середины моста, когда сзади услышал крик раненого Андриса и бросился назад. Возможно, это спасло ему жизнь. Но жизни двух его операторов оборвала снайперская пуля. Андрису она попала прямо в сердце. Он только успел крикнуть Юрису: «Снимай меня!» У Гвидо пуля со смещенным центром тяжести попала в плечо, а потом разорвала внутренние органы.

С тех пор Подниекс не раз повторял: «Это стреляли в меня». Летом 1992 года, когда Юрис неожиданно исчез во время подводной охоты на озере Звиргзду, недалеко от Кулдиги, эту его мысль уже повторяли другие.

В перилах моста, тогда деревянных, между бывшим зданием МВД и Бастионной горкой, еще долго сохранялись следы пуль, которые вечером 19 января 1991 года могли стать роковыми и для Юриса.

Тогда все три оператора увидели в парке то, что не должен был видеть никто: ползущих по снежной жиже черных человечков с оружием, и даже машину, которая забрала одного из них — то ли раненого, то ли убитого.

Позже следствие установит, что накануне в Латвию прибыла группа мужчин спортивного вида в количестве 40 человек. Сегодня бы их назвали ЧВК Вагнера. А тогда они представились спортсменами из Болгарии. Правда, странным образом у спортсменов оказалось с собой оружие — в пансионате «Лиелупе», где они остановились, произошел самострел и туда были вызваны медики и милиция.

Спустя несколько лет выяснится, что в январе 1991-го в Латвии разыгрывался сценарий введения президентского правления со стороны СССР. А для этого нужна была большая кровь. Именно поэтому к зданию МВД был отправлен вооруженный рижский ОМОН, который был обстрелян неизвестными и который ответил им тем же. Поэтому где-то в парке у Бастионки находились снайперы. Поэтому были уничтожены операторы, свидетели этих событий.

А за неделю до этого Юрис и его ассистент Саша Демченко сняли такую же операцию советских спецслужб в Вильнюсе. Есть информация, что после этих кадров президент Америки Джордж Буш позвонил президенту СССР Михаилу Горбачеву и потребовал прекратить применение силы в Балтии.

Во время перестрелки в Риге, судя по всему, Горбачев и принял такое решение. Черные человечки исчезли из парка у Бастионной горки так же быстро, как появились.

Единственным свидетелем их пребывания оставался Юрис Подниекс. Получается, он помешал организаторам январских событий дважды: и в Вильнюсе, и в Риге. Чем не повод, чтобы с ним расправиться?

В своей книге «Опасный свидетель. Тайна гибели Юриса Подниекса» я привожу немало аргументов в пользу этой версии.

Однако следствие пришло к выводу, что с Подниексом произошел несчастный случай, к которому привели слабое сердце режиссера и неисправность акваланга.

Мне говорят, зачем устранять человека так сложно: озеро, подводное плавание… А что сложного — дайте любому профессиональному подводнику неисправный акваланг, и он пойдет ко дну.

Впрочем, повторяю, это лишь версия. В моей книге их четыре. У каждой есть свои аргументы. Но оснований считать гибель Подниекса неслучайной у меня вполне достаточно.

Легко ли быть первым

Юрис родился в Риге 5 декабря 50-го года. С детства был самостоятельным и непокорным. От влияния улицы его спас отец, известный в Латвии диктор Борис Подниекс, который в 15 лет привел сына на Рижскую киностудию. С тех пор кино стало для Юриса смыслом жизни.

Его первым громким успехом стал фильм «Созвездие стрелков» — о драме латышских парней, которые поверили Ленину и оказались втянуты и в революцию 1917 года, и в Гражданскую войну в России. Часть из них после 1917-го осталась в России, была репрессирована в 30-е, потом еще раз в 50-е, часть в 20-е годы вернулась на родину. К тому времени, когда Юрис снимал их, старики жили в нищете и забвении. Увидев, что многие голодают, Юрис стал набирать с собой мешки продуктов: хлеба, масла, тушенки, — и просто кормил своих героев. Он столкнулся с разбитыми, изломанными судьбами. Его собственный дед был стрелком и тоже изведал сибирский климат — прошел сталинские лагеря. Может быть, поэтому фильм получился не только о стрелках, но и о нем самом, о его поколении.

«Молодым не хватает героев, и есть опасность, что стрелков сделают такими героями, — рассуждал тогда 30-й режиссер. — У них была своя команда, организованность, свои песни, традиции — это молодых привлекает. А то, что если ты в армии, значит, ты солдат, ты подчиняешься приказам, ты зависим от них, и у тебя нет выбора — этого не понимают. Вся история латышей — это история, связанная с выбором. Всегда есть компромиссы, и нужно взвесить, что важнее, это всегда вопрос личного выбора».

Уже тогда он задумался о цене, которую народ платит за свое самоутверждение на этой земле.

«Да, стрелки мечтали о всеобщем счастье, — говорил он, — но убивали. Поверили в идею — и пошли на грех. Оправдывает ли их вера чужие загубленные жизни, да и их собственные?» Он не брался их судить даже спустя годы. Ведь сколько потом было таких, кого растоптала и использовала система. Афганцы, омоновцы… Он понимал, что у каждого поколения собственная слепота, и что мы все допускаем, чтобы нами манипулировали — ведь так удобно, когда за тебя решают…

Фильм «Созвездие стрелков» сделал Юриса национальным героем. А следующий — «Легко ли быть молодым?» уже прославил его на весь мир. В этой картине он снова рассказывал о молодых людях на перепутье — только время было другое, середина 1980-х осталась в истории как годы перестройки и гласности.

Сегодня трудно поверить — чтобы разгромленный после рок-концерта подростками вагон электрички стал главной сенсацией в стране... А летом 1985-го разбитые стекла и порезанные сиденья огрского электропоезда были расценены латвийским советским правосудием чуть ли не как попытка антисоветского бунта. Случившееся дало повод латвийской Фемиде устроить образцово-показательный процесс над погромщиками. Участвующие в концерте рок-группы были запрещены или разогнаны, а семерка зачинщиков получила реальные сроки. Этот сюжет лег в основу фильма и дал возможность режиссеру рассказать, чем жила молодежь середины 1980-х.

В этом фильме Юрис впервые вывел на экран солдат, воевавших в Афганистане. Они продолжили тему стрелков — тоже вынуждены были стрелять в людей по приказу.

Позже он вернется к этой тяжелой теме в фильме «Мы», когда разрушительную силу оружия брат повернет против брата на огромном пространстве СССР. И всякий раз он будет искать ту черту, тот край, которые люди позволяют себе переступать. По разным причинам — в силу веры, приказа. И будет стараться понять, что происходит с людьми потом, как они себя оправдывают, как с этим грузом живут.

Фильм «Легко и быть молодым?» посмотрели в 85 странах мира, он получил десятки международных наград и призов.

После такого успеха Подниекса уже можно было считать мэтром. Всеобщие восторги, слава, интервью давали основание думать, что он созрел для чего-то большего. Этим бОльшим стало сотрудничество с британской телекомпанией Central TV.

В 1987 году англичане предложили ему снять фильм о молодых российских бунтарях на музыку популярного рок-композитора Алексея Рыбникова. Но волна неожиданных событий — взрыв Чернобыля, возвращение советских войск из Афганистана, армяно-азербайджанская война в Карабахе, начавшиеся волнения в Грузии и Балтии, заставила поменять эти планы. Юрис убедил англичан, что именно это и надо снимать. Они дали ему аппаратуру, деньги, пленку, и он стал летать в каждую горячую точку: Карабах, Рига, Кириши, Фергана... Сначала по одному разу, потом по второму. Четыре раза он был на Чернобыльской АЭС, последний — накануне того, как взорвавшийся блок закрыли бетонным саркофагом. Он еще не знал, что снимает фильм о развале империи. Боялся только одного: что какой-то сенсационный кадр уйдет на британское телевидение. Поэтому поставил своим телевизионным боссам условие: если будет использован хоть один кадр, который он отсылает в Лондон, телевидение заплатит ему 10 тысяч фунтов. Ультиматум подействовал — за два съемочных года из его кадров ничего не пропало.

В итоге он снял огромный материал, который никак не укладывался в отведенные телевидением рамки. Когда наступила пора представлять продюсерам готовую работу, он предложил им… 10 смонтированных часов. Те сразу поняли, что перед ними — бомба. Но что было делать с таким объемом? И англичане придумали ход: они разрешили Юрису смонтировать фильм, состоящий из пяти часов, и пошли на сделку между каналами: один час решили показать по Channel 4, остальные — по Central TV. Так они окупили расходы, которые превзошли все запланированные сметы. Англичане собирались потратить на фильм 100 тысяч фунтов стерлингов, а потратили 800 тысяч! Но Подниекса не остановили, дали ему сделать все, как он хотел.

«Ни один из документалистов Латвии не смог бы сделать то, что Юра сделал в фильме «Мы». Никто. Потому что он одновременно ощущал себя и латышом, и человеком мира», — сказал, посмотрев фильм, его учитель Герц Франк.

Позже из всего материала была смонтирована квинтэссенция размером в одну серию. Английский телеканал Central TV показал ее очень широко. Она же была представлена в Каннах, в Японии, в Венеции и получила 26 призов на разных кинофестивалях. Ее увидели зрители более чем в 50 странах мира. В Англии серия вышла под названием Hello, Do You Hear Us?, в Америке — под названием Sovetic.

Жители бывшего СССР картину практически не увидели. Композитор Алексей Рыбников считает, что это настолько острый фильм, что в России он оказался на уровне секретности — ведь Юрис ездил по всем болевым точкам, где происходили национальные конфликты, и снимал порой очень страшные кадры.

Уже после его смерти, вспоминая эту совместную работу, Рыбников скажет: «Юрис Подниекс — совершенно гениальный режиссер, от Бога, таких нет, кажется, и не будет. Это был человек очень большого масштаба. Он умел из документальных кадров складывать настоящий художественный фильм».

Крестный путь

После «Мы» Подниекс пошел нарасхват: ему предлагали сотрудничество американцы, японцы, снова англичане. Перед ним открывалось море соблазнов, устоять перед которыми было почти невозможно. Особенно кинематографисту, который так зависим от чужих денег. Юрис устоял. Он вернулся в Ригу и создал собственную студию, вложив в нее все заработанные на Западе деньги. Одним их первых латышских режиссеров он вышел на Запад и покорил его. И первым с него вернулся. Признался, что жить и творить может только дома, где люди живут богатой эмоциональной жизнью, где живо страдание.

События 1990–1991 годов показали, что он вернулся не зря. Ему предстояло снять фильмы «Крестный путь» и «Постскриптум», в которых кинематографическая судьба вынесла режиссера на новые высоты. Оба фильма вошли в классику мирового документального кино. Студентам западных вузов как пример уникальной съемки показывают кадры из «Постскриптума», где сраженный снайперской пулей оператор Андрис Слапиньш почти онемевшими губами просит Юриса: «Снимай меня!..»

«Крестный путь» вместе с «Постскриптумом» можно считать творческим завещанием Подниекса. Посланием своему народу, который он призывал смотреть в будущее, а не только в прошлое. «А разве мы не были соучастниками всего, что с нами произошло? — спрашивает режиссер художников, изготавливающих кресты. — Как нам очиститься?» Он единственный осмелился задать этот вопрос своим соотечественникам. Ответа на него никто не дал до сих пор.

Однокурсник Юриса по ВГИКу режиссер Вахтанг Микеладзе рассказал, что однажды искал в военной хронике кадр бегущего в атаку солдата. Всего один кадр. И не мог его найти. «Я понял, что операторы в основном снимали войну в спину, из окопов. Но потом все-таки нашел метр пленки, три секунды — какой-то оператор пробрался вперед в окоп и снял атаку. Всего один метр пленки. И целый метр жизни. Юрис тоже пробрался вперед. Он потому и погиб, что бежал впереди. Не было таких операторов, которые бежали вместе с солдатами. Бежали впереди времени. Он был бегущим солдатом».

Татьяна Фаст/«Открытый город»

Фото: Вильгельм Михайловский, Александр Малиновский, архив студии Юриса Подниекса.