Александра Филиппенко: «Живем по Станиславскому – здесь и сейчас»

В жизни Александра Филиппенко так же хороша собой, как и на экране телевизора. С такой внешностью – только в артистки! Тем более, что папа – знаменитый театральный и киноактер Александр Георгиевич Филиппенко.

Но Саша выбрала другой путь – политолога и американиста. Защитила кандидатскую по иммиграционной политике США, до войны работала старшим научным сотрудником в Институте США и Канады РАН. Ее любят телевизионщики и ютуберы – девушка с ангельской внешностью и ясными формулировками сложных вопросов – желанный эксперт на любом канале.

И все же театру тоже нашлось место в ее жизни. С юности Саша занималась продюсированием выступлений своего звездного отца. А после того, как из-за антивоенной позиции семья вынуждена была уехать из России и осесть в Вильнюс, это ее занятие стало основным источником дохода. К тому же Саша освоила еще одну профессию: театрального звукооператора.

В этих своих ипостасях она уже дважды поработала в Риге -- на спектакле по пьесе Артура Соломонова «Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича», где старший Филиппенко сыграл роль Сталина, и на его моноспектакле «В поисках живой души», с которым актер недавно выступил на сцене Splendid Palace.
Саша прибежала на наше интервью с репетиции и все время посматривала на телефон: вдруг папа позвонит?

-- Перед каждым сольным концертом отец обновляет программу, что-то исключает, что-то добавляет, все время учит новые стихи, -- рассказывает она. -- Прямо по Станиславскому: я здесь и сейчас. Он никогда не повторяется. Программу складывает сам. Он ведь оканчивал экспериментальный режиссерско-актерский курс Щукинского театрального училища, поэтому режиссура -- его вторая профессия. Ну, а я его технически поддерживаю.

Спрашиваю Александру, почему она сама не пошла в актрисы?

-- Родители вовремя отсоветовали, -- смеется моя собеседница. -- Они всегда говорили, что успех на сцене -- дело случая. Можно быть сильным профессионалом и много работать, но оставаться в безызвестности. А есть люди, не одаренные большим талантом, -- но их все знают, они всегда на виду. Все зависит от везения и стечения обстоятельств. Оказался в нужное время в нужной компании, зажег инвестора, -- повезло. Не оказался – можешь сколько угодно стараться, но о твоем таланте никто не узнает. То есть актер -- зависимый человек, и это меня остановило.

Но я с детства интересовалась историей. Помню, кто-то меня спросил, как я представляю себе рай. Я ответила, что это место, где можно узнать все, что происходило в мире, всю историю. Мне казалось, что там я найду пирамиды и узнаю, как Моисей разделил море. Смогу познакомиться с американскими индейцами. Выясню все про Французскую революцию… Вот так я себе представляла рай.

В итоге любовь к истории перевесила. А конкретное направление мне помогла выбрать трагедия 11 сентября 2001 года. Моя тетя, мамина сестра, с 1989 года жила в Америке, в Лос-Анджелесе. Она прекрасный монтажер, работала на фильмах «Карнавал», «ТАСС уполномочен заявить», «Маленькая Вера», и ее пригласили в Голливуд как выдающегося специалиста. Так вот мы с родителями часто к ней ездили.

Когда случилось 11 сентября, казалось, что мир рухнул. Нужно было понять, что будет дальше с Америкой и вообще с этим регионом.

С этими мыслями я в 2002 году поступила в МГИМО на отделение регионоведения, в группу северо-американских исследований. Так американистика стала моей профессией.

Ваш папа всегда был свободолюбивым человеком. Еще в середине 2000-х протестовал против разгона НТВ. Потом выступал в защиту Кирилла Серебренникова, Олега Сенцова, Олега Навального. Откуда в нем это?

Думаю, со студенческих времен. Он же сначала окончил МФТИ (Московский физико-технический институт), который был оплотом вольнодумства. Помню, папа рассказывал, сколько эмоций у него вызвала поездка на могилу Пастернака в студенческие годы, что не очень-то тогда поощрялось. Потом он был актером и режиссером эстрадной студии МГУ «Наш дом», там тоже была очень свободолюбивая атмосфера…

Когда он опубликовал фото в вышиванке, он понимал, на что идет. Он ведь еще в 2014 году выступал против присоединения Крыма. А когда Алексей Навальный выдвигался на мэра Москвы, папа записал аудиообращение на «Эхо Москвы» с призывом идти за него голосовать. Мы всей семьей тогда ходили на митинги и протесты. Я была политизирована с 16 лет.

Как вы приняли решение уехать из России?

Я уехала первой. После участия в антивоенных акциях 24 февраля. Уже после отъезда узнала, что ко мне домой приходила полиция. Мне тогда как раз дали грант на постановку спектакля в Вильнюсе. И так все сложилось, что это стало основанием для переезда. Ну, и здесь меня встретили друзья, помогли с документами. Вильнюс, как и Рига, стали хабом для многих несогласных россиян.

Через полгода ко мне присоединились родители. Папа сам принял это решение. Он знал, что у него заканчивается договор с театром, поэтому отработал сезон, чтобы не подставлять коллег, и уволился. Конечно, когда ты молодой актер 78 лет, то это поступок…

Но есть ощущение, что мы можем продолжать работать и здесь. Можем ездить на гастроли, в России это сейчас невозможно. И психологически здесь легче.

А что будет с вашей научной карьерой?

С этим сложно. Чтобы заниматься американистикой, нужно делать PhD. У меня была мечта, что до 30 лет я стану кандидатом, а до 40 доктором. С первой задачей я справилась, со второй пока нет. Ну, посмотрим. Сейчас надо зарабатывать, поэтому нет времени заниматься наукой.

Хотя как политолог я сотрудничаю с «Медузой», пишу статьи, выступаю экспертом на разных телеканалах.

Зал в рижском Splendid Palace на моноспектакле Александра Филиппенко был полон. Так же, кстати, как на моноспектакле Анатолия Белого в театре «Дайлес». Знаю, что зрители были в восторге и там, и там. Люди соскучились по поэзии?

Папа говорит, что зрители все чаще просят почитать стихи. Он объясняет это тем, что благодаря поэзии человек попадает в другую реальность. Она приподнимает его над бытом и даже над самим собой. Ты становишься лучшего мнения о себе, как будто начинаешь понимать божественный язык: ах, вот что имел в виду Пастернак… или Окуджава… оказывается, это они про нас писали… многие вещи сегодня по-новому звучат.

Поэтический антивоенный спектакль с Анатолием Белым поставил молодой режиссер Егор Трухин, ученик Женовача, которому всего 26 лет. Это дает огромную надежду. Мы недавно встретились в Вильнюсе. Я сделала фотографию, где они все вместе -- папа, Анатолий Белый и Егор Трухин, три поколения театра. То, что они все сегодня делают, оказалось очень востребовано.

У Левитанского есть такие строки:

«Кромешный мрак и свет живой —

свет лампы или свет свечи —

поэзия, вот образ твой —

окно, горящее в ночи…»

Действительно, поэзия – это окно, горящее в ночи. Мы идем к этому окну и понимаем, что где-то там есть свет, это помогает нам пройти через тьму.

Записала Татьяна Фаст,

«Открытый город»