Татьяна Силова: «Свою судьбу я встретила в электричке»

Имя Татьяны Силовой в Риге известно многим. Сегодня она отмечает юбилей, с чем «Открытый город» ее от души и поздравляет!

Женщине в бизнесе приходится быть жесткой и бескомпромиссной. Однако Татьяна Силова, чье имя неразрывно связано с историей знаменитого рижского ресторана «Славянский», — человек очень светлый, мягкий и доброжелательный. Последние несколько лет дались ей нелегко: крах успешного бизнеса, смерть любимого мужа и мамы. Но Татьяна не сдается и старается смотреть на мир позитивно.

Коммунальное счастье

Татьяна, где вы черпаете силы и энергию? Что или кто помогает вам держаться на плаву?

В детстве меня очень увлекла книга Вениамина Каверина «Два капитана», я ее перечитывала много-много раз, и там у главного героя был девиз: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»

Мне так это понравилось, что я вспоминаю этот девиз всю жизнь в какие-то определенные минуты, и вот совсем недавно опять вспоминала. Что же касается сил, то их, конечно, становится меньше, но душа не стареет.

А жесткой в бизнесе мне на самом деле быть не пришлось. Мы с моей коллегой Оксаной Астаниной как добрый и злой следователь: она может быть достаточно жесткой, а я более мягкая, люблю людей, всегда вхожу в ситуации, понимаю, прощаю.

Раз мы заговорили о детстве, какое ваше самое яркое воспоминание той поры?

Семья. Мы жили вместе: мама, папа и бабушка с дедушкой по папиной линии. Моих родителей еще детьми привезли в Ригу в 1946 году, и здесь они потом познакомились и поженились.

Бабушка была каким-то начальником, и ей предложили заселиться в квартиру на улице Рупниецибас, 1 (перекресток с Элизабетес, сейчас это самый аристократический район города). Здание подпирали атланты, а сама квартира была огромная и очень красивая.

Пока папа был неженат, они жили втроем. «Куда нам столько?» — сказала бабушка и сначала пригласила заселиться в одну из комнат одинокого коллегу со своей работы. Потом была подруга, которую заселили в другую свободную комнату. А потом к этому соседу дяде Лёне приехала дочка из Украины, а у подруги тети Августы объявились сестра с сыном…

В общем, у нас образовалась настоящая большая коммунальная квартира с огромной кухней и черным входом, которого я безумно боялась.

Когда мне было лет пять-шесть, меня переселили в «девичью» комнату при кухне — это очень далеко от всей квартиры, рядом с черным входом, и хотя он закрывался на сто запоров, я все время боялась, что кто-то залезет.

Я очень любила все наши советские праздники, связанные с ними волшебные запахи, доносящиеся с кухни. Мама и бабушка отлично готовили. Потом мы накрывали семейный стол — мы всегда отмечали 7 Ноября и 1 Мая. Готовился обязательно холодец, какие-то вкусности, и мы собирались все вместе за большим столом.

Чувство еды

Могли ли вы тогда предположить, наслаждаясь запахами из коммунальной кухни, что у вас будет собственный бизнес и вы станете известным ресторатором?

Нет, конечно, не могла. Я, как, наверное, все девочки, мечтала быть актрисой, естественно, кем же еще! Мне казалось, что я смогу, а мой замечательный папа, юморист и шутник, душа компании, все время подтрунивал надо мной (он вообще со мной никогда не «сюсюкал», общался в ироничной манере): «Кого ты будешь играть? Валентину Телегину?»

А я всегда была фигуристая, но «в теле», и вопрос постепенно закрылся сам собой. Хотя любовь к театру осталась со мной навсегда.

И когда мы держали кафе в Театре русской драмы, для меня не было большего наслаждения, чем слушать разговоры актеров после спектаклей, окунаться во всю эту чудесную атмосферу.

Ну, а ресторанному делу я никогда не училась, я всегда действую по наитию, можно сказать, чувствую еду, что надо, а что не надо класть в то или иное блюдо.

Но до открытия своего ресторана было еще далеко. Какую профессию вы выбрали после школы?

Я училась в Рижской 40-й средней школе, но об инязе не могло быть и речи, потому что учителем английского языка быть не хотелось. На каком-то этапе очень-очень захотелось поступить в Ленинград на факультет психологии, и я собралась туда. Но дома по этому поводу случился скандал, и меня не пустили в Ленинград. А я была послушной девочкой, и когда папа со мной поговорил, я согласилась. Я та девочка, которая не делает наоборот, а всегда соглашается.

К сожалению, он меня уговорил: экономист — самая хорошая профессия. У папы у самого было экономическое образование. Я поступила, хорошо училась, но не полюбила ни учебу, ни профессию, и отработав положенные три года по специальности, навсегда с ней распрощалась. Хотя впоследствии эти знания мне пригодились.

От турфирмы до ресторана

Чем вы тогда решили заняться?

Во мне взыграла великая актриса, я видела себя в разговорном жанре и пошла на курсы экскурсоводов. По сути, я получила еще одно образование, потому что это серьезная профессия, и в советское время к обучению был основательный подход.

Я водила автобусные экскурсии и в Риге, и в Сигулде, и в Саласпилсе. Саласпилс тогда назывался не «трудовым» лагерем, как сейчас, а концентрационным, мы выписывали и выучивали наизусть огромные куски текста из Нюрнбергского процесса. Работала в Юрмальском бюро путешествий и экскурсий, и у меня выходило по две большие автобусные экскурсии в день. У меня хорошо получалось, я нашла себя и была счастлива.

Потом я стала ездить с группами сопровождающим гидом. А когда в 90-е годы стали открываться турфирмы, в одну из них меня пригласили работать. Через какое-то время мы с моей коллегой Оксаной открыли свою турфирму на Чака, 33, и оттуда уже плавно перешли в ресторанный бизнес.

Как возникла идея ресторана?

Мы часто возили экскурсионные группы в Финляндию, и когда бывали в Хельсинки, нашли один очень хороший ресторанчик с мексиканской кухней, он назывался Santa Fe. Нам он очень нравился, так все просто, вкусно, подумали, почему бы не открыть такое у нас? Тогда еще в Риге не было ничего подобного. Мы стали думать в этом направлении, побывали в закромах этого ресторана, и решили, что справимся.

Но пока мы думали, в Риге уже открылся мексиканский ресторанчик. К этому времени Оксана съездила в Японию и заинтересовалась японской кухней, которой у нас тогда и в помине не было (вариант, когда лента с тарелочками медленно едет по кругу, и клиенты выбирают себе еду). Позже эта идея тоже была реализована в Риге, но опять же не нами.

Мы остановились на ресторане русской кухни, которой в то время тоже в Риге не было. Идею русской еды нам предложил мой муж Юра Силов, который в то время работал в Москве. «Русскую еду все знают, все любят, давайте откроем русский! — предложил муж. — Я организую повара из Москвы».

И действительно, он нашел в Москве прекрасного повара, который сделал потом славу нашему ресторану. Нашли помещение, отремонтировали. И в 2000 году открыли наш первый ресторан Slāvu («Славянский») на Блауманя, 9.

Лихие 90-е вашего ресторанного бизнеса уже не коснулись?

Нет, не коснулись. Лихие 90-е были в туризме. Имели контакт и «радость» общения, это нас не обошло. У нас, естественно, была «крыша», а как без этого, но без «наездов». Потом эти люди где-то сгинули в боях, и нас оставили в покое. Но моего мужа эта проблема серьезно коснулась, особенно когда он работал в Москве.

Ты чуть вошел, я вмиг узнала

Расскажите, как вы познакомились с Юрием. Чем вы его «зацепили»?

Да-да, именно «зацепила», потому что он нецепляемый был, весь в спорте (Юрий Силов — легендарный легкоатлет, двукратный призер Олимпийских игр в Мюнхене-72 и Монреале-76, чемпион Универсиады-73. — Ред.). А встреча наша была предопределена судьбой.

Когда я училась в выпускном классе, мы с улицы Рупниецибас, из этой большой коммуналки, которую бабушка нам устроила, переехали в Саласпилс. Папа мой работал в строительном управлении, которое начало строительство Рижской ГЭС, и он получил там квартиру. И вот я, «центровая девочка» из 40-й школы, еду в какой-то богом забытый Саласпилс и — это трагедия.

Но квартира была просто изумительная: 56 кв. метров, большая, красивая, солнечная. Она находилась во втором, только что построенном для гидростроителей доме. Никакого города, как сейчас, еще в помине не было. Помню грязное месиво вокруг идущей стройки, полтора километра до станции пешком, автобусы не ходили. Это был кошмар, все купили себе резиновые сапоги, шли до станции, переодевались, заворачивали их в сеточку и оставляли прямо на вокзале до возвращения из Риги.

Тем не менее именно Саласпилс оказался судьбоносным в моей жизни.

После школы я поступила в Латвийский университет. Помню, 11 ноября после занятий села в электричку, чтобы ехать домой. Напротив садится молодой человек. Я достала книгу «Высшая математика», хорошо, что не вверх ногами (смеется), сижу, листаю. Юноша начал со мной говорить, совсем уболтал меня, потом сообщает: «А я жду младшего брата, он у меня спортсмен».

И тут в последнюю минуту влетает в электричку после тренировки в институте Юрий. И все. Я увидела — и влюбилась. С первого взгляда. Брат не произвел на меня никакого впечатления, балабол и балабол. А пришел мой серьезный Юра — и все.

Но самое главное в этой истории было впереди. Обычно электричка шла до Саласпилса 26 минут. А тут произошла какая-то поломка на железной дороге. Как в кино. И электричка шла ровно час: проедет, остановится, проедет, остановится. За 26 минут, может быть, мы бы и не познакомились, а часа хватило.

Что же дальше? Телефона не было у нас в Саласпилсе, а они жили с родителями в Айзкраукле (город Стучка тогда назывался). В общем, проводил он меня до дверей электрички и попрощались до «следующего раза, когда увидимся».

И все, я стала ловить только те поезда, которые идут до Айзкраукле. А они шли раз в час, тогда как до Саласпилса было пять электричек в час. Так мы «совпали» один раз, другой — и Новый год уже встречали вместе у моих друзей. Юра был на три года меня старше, и мы стали ждать, когда мне исполнится 18 лет, чтобы сыграть свадьбу. В апреле мне исполнилось 18, и в мае мы подали документы в ЗАГС.

А у него спортивная карьера, Юра как раз в это время начал выходить в большой спорт: сборы, сборы, сборы, мы никак не можем день для свадьбы найти. В итоге 20 августа мы расписались, а 22 августа уехали в Валмиеру на сборы сборной Латвии.

Свадебного путешествия у нас не было. Зато потом каждый год, отмечая день свадьбы, мы ездили в «свадебное» путешествие. 30 августа у Юры день рождения, и вот эти десять дней, с 20 по 30 августа мы всегда старались куда-нибудь уехать вместе.

После свадьбы я сразу забеременела и накануне своего 19-летия родила дочку Юлию. Но академический отпуск не взяла, закончила на дневном отделении университет, тем более, уже через пару месяцев после нашей свадьбы папа обменял саласпилсскую квартиру на рижскую, и мы поселились на улице Кирова (сейчас Элизабетес), рядом с университетом.

Таким образом, моя саласпилсская эпопея заняла всего полтора года и, как я подозреваю, была нужна только для того, чтобы я встретила свою судьбу.

Театральная гостиная на Мейеровица

Много лет ваш ресторан «Славянский» пользовался популярностью и любовью не только у рижан, но и приезжих гостей. Вы благополучно пережили лихие 90-е, а ресторан потеряли в благополучные двадцатые. Что произошло?

Все началось с того, что мы решили переехать на улицу Мейеровица. Мы очень много вложили в это помещение: и денег, и трудов.

Здание принадлежит Латвийскому университету. У него очень интересная история. В апреле 1928 года умер миллионер Кристап Морберг — и свое многомиллионное имущество, в том числе несколько зданий в Риге и в Юрмале, согласно завещанию, получил Латвийский университет. Но с одним условием: чтобы университет использовал эти здания на благо студентам, например, сдавал помещения в аренду и платил повышенные стипендии (есть стипендия Морберга, например).

Сдачей в аренду занимался проректорат ЛУ по хозяйственной части. Хорошие замечательные дядечки. Они так долго не могли сдать это помещение (оно было в жутком состоянии), что были безумно счастливы, когда нашлись арендаторы в нашем лице, и пошли на все наши условия.

Все, что можно было, мы прописали в договоре, а кое-что было нельзя прописать, например, все наши вложения, за счет которых мы рассчитывали получить уменьшение арендной платы. Это связано со спецификой завещания Морберга, и это был последний раз в моей жизни, когда просто ударили по рукам на основании устной договоренности.

Но тогда мы обо всем договорились, и процесс пошел: мы поменяли полы, коммуникации, электричество, вентиляцию — сумасшедший был ремонт и очень дорогой, но ресторан получился шикарный. Мы сделали великолепную презентацию, пригласили весь этот проректорат — все были счастливы. И начали раскручиваться.

Вначале было нелегко, но потом дело пошло — очень красивое место для свадеб, банкетов, мы успели провести несколько.

Но проходит год, и весь этот проректорат увольняют на пенсию. И на их место пришли молодые умные ребята, которым плевать было на наши устные договоры и пожатия рук. А у нас накопился долг по аренде, который мы должны были постепенно отрабатывать, вследствие чего плата бы выравнивалась.

«Вы нам должны столько-то!» — сказали ребята. Мы начинаем им что-то объяснять, а они в ответ: «Нас это не касается!»

И в один прекрасный день приехала машина, забрали все, что у нас было: оборудование, мебель — все вывезли. Это было ужасно, мы абсолютно погорели. А самое главное, что это было летом. Мы проработали полтора года, у нас уже началась раскрутка. Сколько было звонков, сколько желающих, уже пошла о нас слава. Это была такая боль. Моя коллега год не могла прийти в себя. У мужа тоже опустились руки.

Это была серьезная травма для нас, потери очень большие были, несправедливые и обидные. Но мой папа всегда говорил: «Земля круглая», я эту фразу запомнила с детства. Я никогда никому не желаю плохого, потому что оно само придет, если надо — там, наверху, разберутся. И вот все это время в том помещении пустота.

Вы планировали, что это место станет не просто рестораном, а артистическим салоном…

Мы с самого начала решили, что такой большой красивый зал нужно использовать для артистических вечеров, и мы успели провести несколько встреч. Мы дружим с артистами Русской драмы, до ремонта у нас было в театре два кафе: артистическое и зрительское. Мы там проработали почти 7 лет.

Поэтому с открытием ресторана на Мейеровица возникла идея творческих вечеров. И Яков Рафальсон прекрасные спектакли делает, и другие артисты, плюс можно было привлечь артистов из Москвы.

Нас очень воодушевила ситуация при открытии, когда случился такой ажиотаж, что на улице стояла очередь в ресторан. И было много артистов. А в этот же день в Доме Москвы выступали Ольга Кабо и Валерий Баринов с каким-то маленьким спектаклем — читали стихи.

Потом они пришли к нам, мы разговорились, а я очень люблю Валерия Баринова, и оказалось, что он читает Иосифа Бродского, но, к сожалению, мало где ему удается это сделать. Мы посвятили его в свою идею, и он сказал: «Я приеду! Несмотря ни на какой график, мне не нужны никакие деньги, ради Бродского я поеду куда угодно!» Представляете? Оставил мне свои координаты, у меня до сих пор его карточка лежит. Нас так это воодушевило, мы по-дружески расстались, но увы…

А идей было очень много. Театральная гостиная! Это же просто мечта! Но увы…

А вскоре меня ждал новый удар — смерть мужа 28 сентября 2018 года. Говорят, время лечит, но мне до сих пор тяжело. Я скучаю, страдаю, не понимаю: здоровый человек, вечером вместе ложимся спать, строим планы на завтра, а утром его нет.

Я, конечно, как Мюнхаузен, вытаскиваю себя за волосы из депрессии, стараюсь позитивно смотреть на жизнь, но иногда кажется, что жизнь прошла.

Ирландия как мечта

Дочка Юлия родила Татьяне замечательную внучку Паулу (Павлуша, как ласково называет ее бабушка). Семья дочери живет за границей, в Северной Ирландии, но Павлуша, пока позволяет удаленное обучение, сейчас в Риге, с бабушкой.

«Юлия — «папина дочка», она папу обожала, они понимали друг друга с полуслова, у них постоянно находились интересные темы для разговоров, и она до сих пор не верит, не может прийти в себя после папиной смерти, — говорит Татьяна. — А внучка — вся в меня, мой характер, так же любит одеваться, чтобы все «под шнурки» у нее подходило, как я любила в молодости, тоже Змея по гороскопу, как и я, и мы с ней понимаем друг друга, у нас очень близкие отношения».

После смерти мамы, за которой нужно было ухаживать, у Татьяны вдруг появилось много свободного времени, которое все равно, по ее признанию, очень быстро пролетает. Но впервые у нее представилась возможность жить только для себя, делать, что хочешь, читать, смотреть хорошие сериалы, гулять.

«Но моментами бывает очень тяжело, — признается Татьяна. — Мы с Юрой говорили о том, что хорошо бы было нам уйти в один день, мы боялись потерять друг друга. Но он ушел первым. Он был очень хорошим человеком».

Дочь зовет маму к себе, и Татьяна не исключает, что когда-нибудь переедет в Ирландию. Поначалу это была их совместная с мужем идея.

«Ему безумно нравилось туда ездить, и он туда хотел. Мы мечтали, что когда-нибудь туда уедем, и будем, как все бабушки-дедушки, гулять там, держась за ручки, заведем собачку. Но не случилось. А одна я пока не готова к переезду, держит и родное место, и многочисленные друзья.

Сейчас я предоставлена самой себе. Хочу еще пожить такой жизнью, походить по театрам, по которым я безумно скучала в пандемию. А в Ирландии да, дети будут рядом, но всего другого мне будет не хватать, поэтому пока нет…»

Татьяна Мажан, Открытый город

Фото: архив Татьяны Силовой