Ее сравнивают с Плисецкой

В среду легендарный балет Мариинского театра представил на сцене Латвийской национальной оперы шедевр одного из лучших современных хореографов Анжелена Прельжокажа -- одноактный «Парк». В главной женской партии на сцену вышла Екатерина Кондаурова, которую сравнивают с Майей Плисецкой и предрекают не менее захватывающую творческую судьбу. Freecity.lv побеседовал с новой балетной звездой.

Москвича в Питере

Как коренная москвичка оказалась в Петербурге? В московское хореографическое училище Катю не приняли, год она провела в балетном классе школы Лавровского. По совету педагогов, поехала в Северную столицу поступать в Вагановское. Балетное противостояние двух городов известно, и перед просмотром девочка услышала: «Кондаурова? Из Москвы? Выгнали, значит»... Однако поступила без проблем.

Екатерина, в Мариинке вы с 2001-го, но лишь года полтора назад попали в разряд прима-балерин. Такой долгий путь обычен для знаменитого театра?
Это у кого как. Бывает, что сразу из школы девочки попадают в примы. Но чаще всего ты должна одолеть все ступени: из кордебалета (между прочим, он тренирует на выносливость, и после его школы в соло намного уютнее и увереннее себя чувствуешь) в корифеи, вторые солисты, первые солисты и – прима-балерины. Я прошла именно по такому пути. Проведя шесть лет в кордебалете, начала почти каждый год подниматься на одну ступень.

Попутно завоевывая самые престижные балетные награды?
Да, но у меня не было особой идеи завоевать какие-то призы. Просто делала спектакли, они отмечались наградами. И это, конечно, придавало еще больше сил. Лет шесть моим педагогом в театре была замечательная балерина Ольга Ченчикова, которая теперь преподает в «Ла Скала». Она дала необходимую балерине основу, научила наполнять смыслом даже простой шаг. Сейчас занимаюсь с Эллой Тарасовой, с которой мне необыкновенно комфортно.

Форсайт меня заметил

Что вам ближе, балетная классика, которая является «брендом» Мариинки, или же современная хореография, современный танец?
Классику танцую с огромным удовольствием, когда долго не выхожу в классических спектаклях, скучаю по ним. Классику хочу танцевать как можно дольше. Но в модерне растворяюсь абсолютно, и моя карьера, можно сказать, началась с современной хореографии. Еще оставаясь в кордебалете, я готовила какие-то сольные партии и танцевала вариацию в «Пахите». И вот в этой вариации во время наших гастролей во Франкфурте меня заметил сам Уильям Форсайт. В то время театр вел переговоры о постановке в Мариинке его спектаклей, и буквально через месяц мы узнали, что договоренности достигнуты. Так почти десять лет назад Мариинке первой из российских театров удалось заполучить главного хореографа нашего времени.

Как пишут критики, его балеты тогда воспринимались и труппой, и зрителями как революционный прорыв космической математики в область абсолютной симметрии Петипа?
Да, и неожиданно я нашла свое имя во всех трех названиях этого спектакля. С этого момента у меня начался подъем, потому что Форсайт много со мной работал, он увидел во мне что-то, что другие не видели. Причем, так получилось, что сначала Диана Вишнёва не смогла выйти в одном спектакле, потом я заменила другую балерину, и в итоге я вышла на премьере! И на меня и обратили внимание. Тогдашний руководитель балетной труппы Махар Вазиев (с 2008 – главный балетмейстер театра «Ла Скала» – авт.) признавался, что никогда не верил в то, что я способна на что-то подобное. Мне очень много дала вера Форсайта в меня. И конечно, участие в его спектаклях потянуло за собой другие яркие роли.

Дягилева на них нет

Конкуренция в труппе сегодня мощная, а Диана Вишнёва и Ульяна Лопаткина – балерины с мировым именем. Но вы уже приближаетесь в «общественном мнении» к их уровню. Как эта конкуренция ощущается внутри театра?
Для меня еще с детства конкуренция всегда была – начиная с детского сада, школы... В нашей профессии невозможно без конкуренции, но мне она всегда представлялась какой-то... здоровой. Когда я видела, что кто-то выше прыгает или лучше двигается, хотелось больше работать, чтобы сделать не хуже, а не затевать какие-то пакости, чтобы убрать этого человека.
По поводу «общественного мнения» – очень сложный вопрос. Есть такие вещи, как реклама, как раскрутка балерин. Раньше, может быть, это было сильнее развито в театрах и были имена, которые, может быть, искусственно раскручивались. Сейчас больше приходится как-то самому продираться, убеждать своими объективными данными и достижениями. Но если у тебя есть люди, которые договариваются о твоих гастролях, то, конечно, тебя уже и дома больше знают, и на Западе. Практически весь мир можно таким образом завоевать. С другой стороны, есть безумно талантливые балерины, которые танцуют не хуже, чем наши потрясающие звезды, чем я. Но они работают, может быть, где-то в глубинке, у них нет пока своего Дягилева!

Тут уже звезды небесные должны сойтись?
Да! То, что я попала в Мариинский театр, что дошла до звания примы и участвую в таких замечательных спектаклях, – это мне везло, звезды сходились для меня как нельзя лучше. И с самой Плисецкой мне посчастливилось встретиться в работе. Когда у нас шли репетиции «Анны Карениной» и «Кармен-сюиты», Майя Михаловна и Родион Щедрии в них участвовали. И несколько репетиций Майя Михайловна, первая исполнительница этих балетов, провела со мной по Кармен. Рассказывая, о чем думает героиня в каждый момент пребывания на сцене... 

«Парк» как опасное удовольствие

Любимые партнеры в Мариинке у вас есть?
Они разные на разные спектакли. Определенные спектакли комфортней танцевать с определенными партнерами. Например, в «Парке» я довольно долго выхожу с Константином Зверевым. «Анну Каренину» мы готовили с Андреем Ермаковым. Когда Алексей Ратманский приехал делать этот спектакль, он очень строго сам сформировал пары, и эти дуэты потом действительно хорошо работали на сцене. Вообще, когда находишь общий язык, легче танцевать, поэтому стараюсь найти какие-то общие нотки с любым партнером, чтобы не было диссонанса на сцене. Потому что иначе и мы сами будем мучиться, и зритель это увидит, – и тогда просто нет смысла выходить.

Насколько значим именно в вашем личном репертуаре «Парк» Прельжокажа?
Он занимает такое... сакральное место, таких спектаклей у меня больше нет. Да пожалуй, и в нашем театре – тоже. Он очень сложный – и очень трогательный, нежный. Он обнажает тебя на сцене, ты показываешь свою душу вот как она есть. Здесь не спрятаться ни за фуэте, ни за прыжками, все свои чувства ты должен правдиво показывать как они есть, по другому не получается. С одной стороны, это может быть опасно для тебя. С другой стороны, получаешь удовольствие, потому что делишься внутренним миром со зрителем и кто-то понимает, о чем ты хочешь сказать. Тут нельзя просто играть любовь, страдание, хмурить брови... В моем понимании, в «Парке» нет страданий, здесь совсем другие ощущения – самоотдачи. Ведь любовь – над ней ведь всегда надо трудиться, если ты рядом с каким-то человеком. Ты не можешь просто принимать его любовь, ты должен сам чем-то жертвовать, принимать его сторону иногда, быть более жестким с ним... Все эти нюансы построения отношений показаны здесь и нужно их передать. А в конце люди должны почувствовать, что эти два героя – это одно целое.

Что у вас сейчас в работе?
Идет подготовка одноактного балета всемирно известного английского хореографа МакГрегора «Инфра», созданного в 2008 году для труппы лондонского Ковент Гарден. Петербургская премьера назначена на 24 февраля. Это тоже современная хореография, очень интересный стиль. Не могу сказать, что сильно похоже на Форсайта, но в том же направлении. Пока работали только с его помощниками, выучили весь материал, а сам МакГрегор проводил кастинг. И как говорят его ассистенты, у него глаз, как сканер. Он на определенную партию выбирает определенных людей, и часто это сюрприз для всех. Потому что выбирает молодых, которых никто не знал, никто не видел, и они открываю какие-то новые грани в себе.

Наталия Морозова, freecity.lv