Валерий Малыгин: жизнь как комета

Сегодня известному предпринимателю Валерию Малыгину исполнилось бы 55 лет. Три года назад он ушел из жизни на самом пике развития своего детища -- фармацевтического концерна Olainfarm. Валерий был яркой личностью, успешным предпринимателем, щедрым меценатом. Входил в число попечителей журнала «Открытый город». В историю латвийского бизнеса он, безусловно, вписал свои неповторимые страницы. «Открытый город» собрал неизвестные факты известной биографии. В майском номере журнала можно прочесть воспоминания его близких, друзей, коллег по бизнесу. Публикуем часть из них.

Инна Малыгина, первая жена:
«Валера все хотел делать сам»

  Мы познакомились с ним в школе, когда нам было по 15 лет. Он учился в 20-й Рижской средней школе с первого класса, а я пришла туда после 7-го. Помню, он появился на уроках не 1 сентября, а позже, я даже подумала, может, он, как и я, новенький. Но оказалось, что он просто пропускал уроки.

Нам обоим нравилась музыка, особенно рок, Макаревич, Queen... Мы часто сидели дома, слушали записи. У Валеры была довольно строгая мама, его друзья, когда приходили к ним в гости, немного ее побаивались. Но он маму очень любил, заботился о ней, помню, регулярно помогал ей гладить белье. Даже будучи старшеклассником, — гулять не пойдет, пока белье не догладит.

Когда мы с ним познакомились, у него уже был отчим, очень хороший человек, бывший военный, деловой, хозяйственный мужчина. Он с ним в шахматы любил играть. Отчим же «подсадил» Валеру на историческую литературу.

Помню, еще в школе у Валерия появился свой мотоцикл Čezet. Он постоянно с ним возился. Однажды мы поехали на нем кататься по Бикерниекской трассе, которая была недалеко от Тейки, где он жил. Почему-то были плохо накачаны колеса, и мы ехали как по кочкам. Я тогда жила в Межциемсе, он меня часто провожал домой, а потом шел через лес к себе на Тейку пешком.

Когда мы оканчивали школу, у всех спрашивали, кем ты хочешь быть. Меня удивил Валерин ответ. Он сказал, что хочет поехать в сельхозтехникум в Латгалию, где очень развито садоводство, и там заниматься сельским хозяйством. Но потом он ушел в армию, а когда пришел, все получилось по-другому.

Я его ждала из армии, даже два раза ездила к нему в воинскую часть на Украину — один раз с его мамой, а потом одна. А в 1986-м мы поженились. В тот же год родилась Ира. Валерий поначалу работал на двух работах, пытался поддержать семью, искал, где себя приложить. А потом организовал фирму, пошел бизнес. Он занимался производством инструментов для зубоврачебных клиник и продавал стоматологические установки. Сначала в Латвии, потом в Литве, а потом в России. Позже к этому добавилась продажа лекарств. Начинали с бинтов и корвалола. Российский рынок был очень перспективным, но непростым, он требовал его присутствия там, и Валерий несколько лет прожил в Москве.

Там он познакомился с главой крупного фармацевтического концерна «Феррейн» Брынцаловым, и тот звал его к себе на работу. Но Валера такой человек, который все хотел делать сам. У него было свое видение, чутье. В одни двери попытается войти, в другие, но найдет свой путь. Упрямый был.

Говорят, он производил впечатление везунчика, якобы ему все давалось легко. Конечно, какое-то везение было. Но дело еще и в его личности. Он ко всем мог найти подход. Умел выслушивать людей. Бывало, сидит, молчит, внимательно слушает, а потом делает свои выводы. Эта черта, наверное, тоже способствовала тому, что он все время шел вперед.

В Латвию Валерий вернулся с идеей покупки Олайнского химико-фармацевтического завода, так он тогда назывался. Помню, еще шел процесс приватизации, и он меня повез показать, что приобретает. Приехали в Олайне. Я увидела большой корпус лакокрасочного завода, спрашиваю: это? Нет, говорит, еще немного проедем. Проехали, и вижу — стоит разваленный допотопный корпус, сейчас в таких боевики снимают. Валера смотрит на меня: ну что, нравится? Я удивилась: а он что, работает? Говорит, да, работает. Я постояла, посмотрела на развалюху и честно призналась: что-то не очень, больше похоже на сарай. Он говорит: ты ничего не понимаешь, это же гигант, это перспектива, надо в Олайне купить квартиру, будем здесь жить. Тогда я весьма скептически отнеслась к его идее. Но он видел перспективу и не ошибся.

Когда после российского дефолта на заводе возникли сложности, начались задержки с зарплатой, он брал свои личные деньги и расплачивался с людьми. Это, конечно, не были сотни тысяч, но большие суммы для того времени. Говорил мне: так надо. Я соглашалась: надо, значит надо. Понимала, что это его детище, ради которого ему ничего не жалко.

При всей своей занятости он был заботливым отцом. Девочек не баловал, но все необходимое у них было. С Ирой, как старшей, часто разговаривал, уделял ей больше внимания. Когда первый раз поехал за границу, еще не было никаких кооперативов и валюты, а он ей всего накупил и главное угадал с размерами. С Никой общался меньше в силу возраста, когда она пошла в 1-й класс, мы развелись. Но о дочерях Валерий никогда не забывал, на день рождения всегда дарил цветы и подарки. Его завещание тоже говорит о том, что он всех своих детей любил одинаково и обо всех хотел позаботиться.

 

Ирина Малыгина, старшая дочь:
«Кошечка по имени Дауриан»

Как-то мы с папой в одну из зарубежных поездок зашли в православную церковь. Она была пустая, но неожиданно нам под ноги бросились маленькие котята. И один из них так привязался к папе, что пока мы там ходили, он все время следовал за ним, терся о его ноги, мяукал. Ни к кому другому не подходил, только к нему.

Мы, занятые своими мыслями, вышли из церкви, уехали. И вдруг папа мне звонит: Ира, съезди обратно, спроси, чьи это котята? Если ничьи, давай заберем «моего». Я поехала. В церкви были только рады нашему желанию и отдали мне «папиного» котенка, как потом оказалось, кошечку. Она уже была стерилизована. Мы назвали ее Дауриан, по имени цветка, который растет в Таиланде. Так вот Дауриан до сих пор жива и хорошо себя чувствует.

Папа очень любил животных. Несмотря на то, что жаловался на аллергию, всегда кого-то держал рядом с собой. Последний его котик сейчас живет у меня.

После папиного ухода я основала Фонд Валерия Малыгина, который занимается благотворительностью. Помогаем церкви, пансионатам для пожилых людей, бездомным животным. Я делаю это не для пиара, а ради помощи. Это продолжение того, что делал папа. О крупных культурных проектах все знают. А сколько историй, которые не публичны. Из того, что я знаю — он постоянно помогал музыкально одаренным детям, спортивным клубам, командам, жертвовал на городские праздники в Олайне, поддерживал студентов, целые учебные программы, много всего.

Мне приятно, что люди его помнят и любят. Недавно очень трогательную историю рассказала одна сотрудница Olainfarm. В конце 90-х, после российского дефолта, у завода были трудные времена, зарплату выплачивали с задержками, и папа платил людям свои личные деньги. Он очень переживал, что не может на Новый год нормально поздравить сотрудников, что-то им подарить. Так вот люди так тепло к нему относились, что сами устроили для него праздник — накрыли столы, пригласили его отпраздновать вместе. Он был смущен и растроган до слез.

 

 

Раймонд Паулс:
«Настоящих меценатов больше нет»

Мы с Валерием Малыгиным сошлись потому, что он был большим любителем музыки, и я об этом знал. Кстати, его мама когда-то работала в Латвийской филармонии. Кто мог подумать, что ее сын станет таким крупным бизнесменом! Валерий был очень состоятельным — и в то же время доброжелательным и открытым человеком, никогда не кичился своими деньгами, он не из этих «новых буржуа».

Бизнес — дело сложное, я к нему не имею отношения, но уважаю тех, кто умеет это делать. Валерий умел. Я редко участвовал в мероприятиях, которые проводил «Олайнфарм». Чаще мы встречались на каких-то светских раутах или свадьбах, но это уже личная жизнь, о ней не будем.

Валерий очень поддерживал нас, музыкантов, и помогал нам как меценат. Особенно джазовой музыке, большим поклонником которой был сам. Однажды мы даже ездили с концертами на Украину, по линии Olainfarm. Поддержкой Малыгина пользовался Джаз-бенд Латвийского радио, джаз-фестиваль «Ригас Ритми».

Сейчас наступили тяжелые времена для культуры, пандемия остановила все концерты и представления. Разумеется, в театрах отложены и мои спектакли. Но если многие государства в Европе в этой острой ситуации финансово поддержали свою культуру, то у нас ничем подобным даже не пахнет. Нам тут никто наши потери не компенсирует, скорее наоборот, от правительства стоит ждать ужесточения налогового бремени. И поддержать латвийскую культуру сейчас просто некому. С уходом Валерия Малыгина и Бориса Тетерева, кажется, у нас уже не осталось истинных, настоящих меценатов.

Татьяна Фаст, Наталия Морозова/"Открытый город"

Полностью воспоминания о Валерии Малыгине читайте в очередном номере журнала "Открытый город"

Фото: архив семьи Малыгиных, Ball Tiwanon/TWN/Tiwanon Tangnaphadol, LETA