Юрий Радзиевский. Капитан

В майском номере «Открытого города» мы завершили публикацию фрагмента готовящейся к изданию книги «Капитан» легендарного капитана команды КВН Риги Юрия Радзиевского. Уже много лет Радзиевский живет в США, где в партнерстве с женой Анной добился головокружительного успеха в рекламном бизнесе США. Однако в предлагаемом читателю отрывке речь идет о периоде в жизни героя, связанном с его участием в КВН.

«Не знали наши мамы, не знали наши папы…»

О нашей институтской команде КВН, ставшей чемпионом Латвии в 1967 году, прослышали на Центральном телевидении. Мне из Москвы позвонила в то время ассистент режиссера КВН Света Семенова, ставшая впоследствии Светланой Масляковой, женой Саши. Телефонная трубка начала подрагивать в моей руке, когда я понял, кто звонит и зачем. Света сообщила, что редакция молодежных передач ЦТ хотела бы прилететь в Ригу и посмотреть на нашу команду с целью возможного участия в союзном КВН в наступающем сезоне, и что у них уже забронированы билеты на самолет на завтра.

К этому моменту разговора телефонная трубка в моей руке пришла в состояние полной вибрации. Чуть ли не заикаясь, я спросил, а почему это нужно откладывать так надолго, и не могли бы они приехать раньше. Света рассмеялась и ответила, что наши шансы пройти «смотрины» на всесоюзный КВН только что увеличились вдвое.
Смотрины прошли, как говорится, в атмосфере дружбы и взаимопонимания. Перефразируя классику, «она меня за шутки полюбила, а мы ее за понимание их».

Подробностей не помню из-за большого количества «Рижского бальзама», поглощаемого с большим удовольствием обеими договаривающимися сторонами в целях улучшения здоровья. Мы оповестили наших высоких московских гостей о том, что даже английская королева выписывает себе «Рижский бальзам» для долголетия, ведь в нем содержится более тридцати чудодейственных трав. Также объяснили, что особенно полезен бальзам, если его смешать с водкой. Дверь во всесоюзный КВН широко распахнулась, и мы переступили ее порог с трепетом, волнением и, конечно, толикой страха перед тем неизвестным, что нас ожидало.

Наша ошибка — мы думали, что мы готовы. По мнению рижан, команда была искрометная, талантливая и артистичная. Что же еще нужно?

Остроумие Володи Ковалерчика, Юлика Герцмана, Володи Церлюка, Шуры Нисенбойма, Ильи Кадышевича, Толи Теплякова, Вали Ящука, Славы Еленского (парня неземной красоты), Алика Шварцмана (появление которого на сцене вызывало смех даже до того, как он успевал сказать слово) и примкнувшего к нам из команды Политеха поэта Льва Малинского, в сочетании с их обаянием и артистичностью, были нашим выигрышным билетом.

Ноу-хау Юлия Гусмана

Короткое отступление об артистичности. В самых первых КВНах она была просто не нужна. В командах первых лет все были умниками. И не просто умниками, а большими интеллектуалами и знатоками с энциклопедическими знаниями во многих областях. Капитан нашей первой институтской команды начала 60-х мог без секунды промедления произнести любое длинное слово, например, превосходительство или экспроприация, наоборот или моментально ответить на вопрос, сколько куплетов в «Марсельезе». И делалось это без припляса и притопа, ответ на любой вопрос не нужно было рифмовать, а личное обаяние и харизма были, несомненно, не лишними, но и необязательными. Театральность КВНовским командам не была необходима.

С годами изменились и задания в игре, которые требовали «игры» на сцене, и ожидание зрителей артистичности от команд. КВН трансформировался из своего зачаточного периода в настоящее шоу. Конец 1960-х, когда мы вышли на его сцену, оказался переломным моментом в его зрелищности. Думаю, что начало этой трансформации положила команда Баку с Юликом Гусманом, которые выиграли первенство страны за год до нас.

Он вывел на сцену экзотическую, красочную, шумную, танцующую и поющую команду, с уровнем энергетики, бившей через край. Через годы Юлик признается мне, что, пожалуй, по уровню тонкости юмора бакинцы никогда бы не смогли противостоять Одессе; поэтому он сделал ставку не только на юмор, а и на зрелищность. То есть форма, по его мнению, чаще имеет шанс победить содержание, чем наоборот.

Бегом к микрофону

Мы уловили эту тенденцию и продолжили (сказал бы «улучшили», но Юлик меня убьет) фактор зрелищности, который приобрел у нас отличное от Бакинской команды выражение, более мягкое, что ли, чем у «Парней из Баку». Мы и не ожидали переплюнуть их напор и темперамент, ведь в наших прибалтийских жилах не текла горячая кавказская кровь. У нас была своя энергетика, энергетика другого рода, которую прекрасно чувствовал и на которую реагировал зал и зрители страны.

Всем очевидно, что выходить на сцену с усталым и печальным выражением на лице — это смертный приговор. Мы это знали, и как бы мы ни были измучены подготовкой к выступлению, за секунды до появления на сцене наша команда сплетала руки в круговом объятии, пела «это есть не последний, но решительный бой», после чего учащался пульс, поднималось давление вместе с настроем бороться до последнего, а из глаз начинали сыпаться искры. Мы заводились, как могли, и это помогало.

Хоть на ответ в разминке давалось 30 секунд, я не шел, а бежал к микрофону, часто даже до того, как вопрос был до конца озвучен. Я рвался к микрофону, как только появлялась мысль о возможном ответе, даже если она еще не полностью сформировалась в моей голове. По рассказам, это производило довольно удручающее психологическое давление на соперника. Я выскакивал к микрофону с надеждой на то, что сумею облечь ответ в остроумную форму по дороге. Говорят, что под дулом пистолета голова начинает работать быстрее.

Вспоминая стресс, который мы испытывали, стоя перед микрофоном в живом эфире, я бы не моргнув глазом предпочел дуло пистолета ощущению того, что на тебя смотрят 100 миллионов пар глаз. Под этим стрессом в последний момент могли родиться ответы, которые никогда не пришли бы в голову, сидя на диване дома. Помню вопрос: «Какая разница и что общего между Ригой и Одессой?» Наш ответ: «Обе красавицы, но одна уже мама», — просто не мог бы прийти в голову без дула пистолета у виска.

К слову, о личной энергетике или энергетике личности. Только много лет спустя, уже в Америке, я смог до конца понять, какое огромное влияние она оказывает на судьбы тех, кого Бог одарил ей. Человека с таким даром невозможно не заметить. Я не знаю, на каких волнах и каких частотах мы ее чувствуем, но инстинктивно тянемся к людям, от которых эта энергетика исходит.

Может быть, у нас всех есть спрятанные где-то глубоко внутри сомнения в своих возможностях, и нас просто тянет к тем, кто излучает позитивизм и уверенность, им хочется подражать, за ними хочется следовать. И правильно эту энергетику называют внутренней, она совершенно не зависит от внешности человека, и те, кто ею обладает, обычно более успешны и в любви, и вообще в жизни, даже если внешне они не писаные красавцы и силачи.

Недаром в Америке говорят, что энергия — это 90 процентов победы, а в остальном просто нужно находиться в правильном месте в правильное время.

Капитаном команды болельщиков стал Задорнов

Закругляюсь с отступлениями и возвращаюсь к рассказу о нашем КВНе. К чему же мы не были готовы? Начав подготовку к чемпионату страны, мы с изумлением поняли, что участие в том, что сегодня называется Высшей лигой, это уже не просто веселая игра, а громадное производство, сложное деловое предприятие. Вот тогда я и понял, что в этом КВНе от меня ожидается больше, чем выход на конкурс капитанов, требуются деловые и организационные способности, о существовании которых в себе я и не подозревал.

Всесоюзный КВН со своей аудиторией в полстраны поднимал требования к командам, да и планку всех аспектов игры на новые высоты. Необходимо было усиливать и авторские, и актерские группы, уровень режиссуры, качество декораций, музыкального обеспечения, групп поддержки от художников до рабочих сцены.

Уж не говоря о создании и тренировке команды болельщиков в сто человек. Ведь в сценарии того КВНа был и специальный конкурс для болельщиков, который мог оказаться решающим.

Для усиления команды мы еще раз прочесали «творческие кадры» всех факультетов института, и даже пригласили присоединиться к нам двух наших бывших соперников в республиканском КВНе из рижского политеха — Леву Малинского, автора и поэта, и Мишу Задорнова на «должность» капитана болельщиков, и они оба внесли свою лепту в нашу победу.

Миша выиграл так называемый выездной конкурс болельщиков, а Лева Малинский написал слова к песне, которая стала не только гимном нашей команды, но можно сказать, что и гимном Института гражданской авиации.

Мне очень нравилась зажигательная мелодия новой песни Станислава Пожлакова — «Ребята 70-й широты». Она впервые была исполнена в 1968-м, в год, когда мы только выходили на всесоюзный экран, и ее сразу запели все. Все знали ее слова, но через год после нашего выступления и победы наш припев «За нами небо, за нами Рига, за нами весь Аэрофлот» стал, может быть, не менее популярен в стране, чем оригинал.

Под крылом «Аэрофлота»

Шутки шутками, но размах нашего предприятия, организационные сложности плюс поиск внутренних резервов, как красиво называли тогда поиски денег, росли на глазах. Команде, конечно, нужна форма, Наши художники придумали классную эмблему, чтобы нашить на форму команды; как бы собирательный образ всего того, что мы представляли — Латвию, Ригу и авиацию. Это было стилизованное изображение знаменитого рижского петуха с вершины Домского собора, но с крыльями «Аэрофлота».

Первая передача сезона, в котором мы участвовали, была посвящена представлению команд, и каждая готовила специальное приветствие, как бы свою визитку и демонстрацию своих талантов. Так случилось, что нам пришлось выйти на сцену в нашей институтской форме «Аэрофлота». Да, наша летная форма была хороша, но она не представляла ни город, ни республику, от имени которых мы прилетели в Москву. Знаменитое Рижское ателье «Лайма» с радостью согласилось сделать дизайн и пошить костюмы всей команде, но, к нашему глубокому огорчению, не бесплатно.

А кто будет платить за декорации? А за режиссера? Забыл упомянуть, что мы пригласили модного режиссера Рижского ТЮЗа Колю Шейко, который тоже ожидал оплаты своего труда.

А как это все и всех перевозить, включая сотню болельщиков, в Москву, на какие деньги там останавливаться и на какие деньги питаться? Московскому Горному институту до сцены КВНа было добираться просто; другой наш соперник — команда Новосибирска поддерживалась Академгородком, на который государство выделяло немереные деньги; за Ташкентской командой стояло все достояние Узбекистана; а за нами, по припеву нашей песни, стояло только небо без средств и Рига, которая, ничего не собиралась давать бесплатно, кроме петушка на палочке с Домского собора. Правда, стоял за нами еще и «Аэрофлот», который, как мы надеялись, «вывезет».

Команда Института гражданской авиации, хоть он и находился в Риге, не имела шанса стать национальной гордостью Латвии, вне зависимости от нашего успеха на всесоюзном экране. Латвия — не Азербайджан и не Узбекистан, где к бакинской и ташкентской командам правительства республик относились как к национальному достоянию.

В Латвии нас скорее терпели, чем поддерживали. Так уж исторически сложилось в семье советских республик, что у Юлика Гусмана было больше шансов считаться в Баку коренным азербайджанцем, а у Яна Лифица в Ташкенте — родным братом узбеком, чем у Юры Радзиевского, всей команды, да и у самого института, быть принятыми за своих в Латвии. Поэтому наше обращение за помощью к правительству Латвии с мотивацией, что мы гордо будем нести латышские знамена на Центральном ТВ СССР, с треском провалилось.

Но у нас буквально выросли крылья, когда мы узнали, что «Аэрофлот» не оставит нас в беде, и что команда не будет выглядеть бедными родственниками во всесоюзной игре. На все игры этого сезона мы летали спецрейсами, останавливались в гостинице «Аэрофлота» в Москве, где бабушки, дежурные по этажам, обращались с нами, как с самым дорогим в их жизнях. Особенно, когда мы возвращались после передач с победами в гостиницу — мы могли ходить на голове до утра, а к утру эти бабульки растаскивали наши безжизненные тела по номерам.

Пощечина психиатра

Когда окончилась первая игра сезона — приветствие команд, ко мне за кулисами подошел познакомиться Юлик Гусман, капитан команды Баку, победительницы прошлого сезона. Хочу повторить, передо мной стоял живой Гусман, которого до этого я видел только на телевизионном экране, который уже достиг статуса полубога в стране, и он говорил мне о том, как мы ему понравились. Его последняя фраза просто ошеломила. Юлик сказал, что, по его мнению, мы принадлежим к группе «избранных» КВНовских команд в истории игры, и он полностью уверен в том, что мы станем чемпионами страны этого сезона.

Пророчество Юлика сбылось, и то, что он сказал мне тогда за кулисами, помогло его предсказанию сбыться. Трудно давать самим себе объективную оценку, а слова Юлика прозвучали для нас, как «надежды маленький оркестрик», и мы поверили, что победа возможна.

В КВНе тех лет самой ожидаемой и самой волнующей частью игры для зрителей страны был конкурс капитанов. Капитаны сходились один на один на сцене, в живом эфире, где нельзя было надеяться на помощь команды, надеяться можно было только на самого себя. Поэтому, пожалуй, это был и самый сложный конкурс в игре — к нему труднее было подготовиться. Имели значение не только находчивость и остроумие, но и умение все это «подать», ведь КВН уже вошел в стадию «артистичности». В жюри сидели не только известные ученые, журналисты, писатели, но и знаменитые актеры, звезды советского театра, ТВ и кино.

Наша первая игра была с командой Новосибирска. Башковитые ребята, с внушительным капитаном (ростом за два метра), по сравнению с которым я выглядел как мальчик-с-пальчик. Это уже создавало внутреннее беспокойство. Да еще перед началом игры, когда мы с капитаном Новосибирска случайно встретились в туалете, он вынул фляжку из заднего кармана и предложил выпить водочки на брудершафт… Пожалуй, первый раз в своей жизни я отклонил такое заманчивое предложение…

Признаюсь, мне стало страшно… Как же мой соперник должен быть уверен в себе, чтобы глотать водку перед выходом на всесоюзную сцену в живом эфире? Я оцепенел, страх сковал мою способность двигаться и мыслить. Я вышел из туалета на негнущихся ногах, и занял свое место впереди команды за кулисами в ожидании нашей очереди выйти на сцену.

В этот момент за кулисами появился Юлик Гусман, чтобы в последнюю минуту пожелать нам успеха. Для тех, кто не в курсе, до КВНов Юлик получил образование врача-психиатра. С одного взгляда он «поставил диагноз», поняв, что меня сковал ужас и что выходить на сцену в этом состоянии нельзя. Оставались секунды, чтобы привести меня в порядок, и Юлик прибег к экстренным мерам — отвесил сильную оплеуху и сразу вытолкнул меня на сцену.

Зрителям, наверное, показалось, что я не вышел, а выпрыгнул на сцену. Кровь бросилась в голову, я хоть и не кавказский человек, но тоже другую щеку не подставляю, а люблю давать сдачи. Но было поздно, наши болельщики взревели, увидев команду на сцене, и мне не оставалось другого выхода, как прийти в себя и повести команду к победе, спасибо жестокой терапии Гусмана.

От великого до смешного

И вот настает мой первый конкурс капитанов. Капитаны КВН выходили на сцену под песню «Не знали наши мамы, не знали наши папы, что дети непростые в семье у них растут… фуражки капитанов им очень подойдут». Честно говоря, мне эта песня нравилась только, когда на сцену выходили другие капитаны, а не я. Она задавала такую высокую степень ожиданий от выступления капитанов, что начинали дрожать колени.

Саша Масляков и Света Жильцова объявили, что капитаны вызываются на дуэль друг с другом, и вручили нам обоим пластмассовые пистолеты, заряженные пинг-понговыми мячиками, развели нас по сторонам и дали отмашку: «А теперь стреляйтесь». Пулять пластмассовым шариком в лоб капитану Новосибирска меня почему-то не привлекало. А вдруг это его рассердит, а он в два раза больше меня. Во избежание кровопролития я подошел к моему великану-сопернику так близко, что мой нос уткнулся ему в пупок. Зрителям уже становилось интересно, зрелище получалось забавное.

Отступив от него на шаг, я сказал: «Как говорят в народе, от великого (я показал на возвышающегося надо мной соперника) до смешного (показал на себя) — всего лишь один шаг». Зал отреагировал мгновенно, и я почувствовал, что наша разница в росте с соперником начала заметно уменьшаться. Но все-таки стреляться по просьбе Саши и Светы было надо, и я вспомнил, что новосибирец предлагал мне в туалете перед началом игры — выпить водки на брудершафт. Ну, думаю, ты сам напросился. Я взял его под руку так, как пьют на брудершафт, только в руках у нас были не бокалы, а пистолеты, и сказал: «В КВНе всегда побеждает дружба, давай, друг, стреляться на брудершафт», и приставил пистолет к своему виску.

Не помню, что еще было в моем первом капитанском конкурсе, но он был выигран вчистую.

Мы победили нашу первую всесоюзную игру с большим разрывом, и когда Элина Быстрицкая объявляла финальный счет, мы услышали от нее много добрых и красивых слов в наш адрес, которые не могу повторить без боязни покраснеть. Михаил Козаков, сидящий рядом, попросил передать ему микрофон, чтобы выразить личные комплименты в мой адрес, и заявил, что отныне в его театре «Современник» для меня в кассе всегда будет лежать билет на любой спектакль.

Билет в «Современник» от Михаила Козакова

Надо упомянуть, что в те времена было легче выиграть в лотерею, чем получить билет в «Современник». Так что его добрый жест в мою сторону открыл настоящий ящик Пандоры — каждый вечер к кассе «Современника» кто-то подходил и говорил, что Юры сегодня не будет, но он просил передать его билет мне. Вроде Козакову за это сильно попало от начальства.

После КВНов с Мишей Козаковым мы несколько раз встречались в Москве в разных компаниях и ситуациях, всегда с большой теплотой, всегда с взаимной симпатией, будучи как бы на одной волне. Через много-много лет мы случайно встретились в Москве в Хаммеровской гостинице. Это было в тот вечер, когда я в первый раз вернулся в Союз после 15 лет в Штатах.

От нечего делать я пошел в театральный зал гостиницы на какое-то глупое шоу варьете, но зато, где зрителям приносили напитки. В зале не было никого, кроме меня и еще какого-то человека, грустно потягивающего коктейль. Я присмотрелся, это был Козаков, один и явно почему-то далеко не в радужном настрое. Я подошел к нему: «Миша, вы меня помните?» Он поднял глаза и к моему приятному удивлению узнал сразу: «Юра, это ты? Не может быть, ты же уехал в Штаты!»

Наверное, хоть и по разным причинам, нам обоим в этот вечер не хватало общения, если не с родственными душами, то просто с людьми, приятными нам. Мы провели вместе несколько часов с коктейлями и под рассказы про мои приключения в Америке. А потом он долго читал мне стихи, так, как только их умел читать Михаил Казаков. Это была наша последняя встреча.

Пророчество Гусмана о нашей победе в этом сезоне сбылось, команда Института инженеров гражданской авиации стала чемпионами всесоюзного первенства КВН 1969–70 года.

Медвежья услуга

На посошок, расскажу еще одну, последнюю историю наших выступлений. Самой «интересной», причем не весельем и находчивостью, а событиями, оказалась наша встреча в финале сезона с Московским Горным институтом. За день до финала меня нашли два парня, представившиеся авторами Горного, которых их команда почему-то обидела, не пригласив в телетеатр на финал. Они попросили два билета в обмен на секретные вопросы и ответы, подготовленные их командой для разминки.

Билеты я им дал и выгнал, сказав, что нам ничего не надо, но уходя они засунули какую-то маленькую бумажку мне в карман. Я показал ее и команде, и нашим друзьям одесским КВНщикам, которые прилетели подбодрить нас и помочь в подготовке к финалу. На бумажке были написаны вопросы, которые Горный собирался задать нам в разминке, и остроумные ответы на них, приготовленные нашими соперниками дома.

По общему мнению, это был какой-то хитрый тактический ход горняков. Ведь тайно передать сопернику настоящие вопросы разминки перед встречей было бОльшим грехом, чем продать маму вместе с родиной врагу. Решили плюнуть на это и не отвлекаться.

Я был полностью ошарашен, выйдя на сцену, когда в разминке прозвучали именно те вопросы. Я уже не мог бежать к микрофону «досрочно», до истечения 30 секунд. Использовать их собственные ответы было бы постыдно и низко, а придумывать альтернативные было значительно труднее, если знаешь их «родные» заготовки. Не помню, как, но нечеловеческими усилиями разминку мы все равно выиграли.

Под конец встречи редактор нашей институтской многотиражки, который сидел прямо под ложей жюри и слышал их дебаты по оцениванию конкурсов, понял, что была установка сверху, чтобы несмотря ни на что Москва должна победить в этой финальной игре. А мы выигрывали конкурс за конкурсом, да так явно, что подтасовка была невозможна. Ведь это был прямой эфир, и было слишком много свидетелей того, что происходило на сцене — порядка ста миллионов. Спасибо живой трансляции, без которой нас могли бы, как говорят в спорте, засудить.

Кстати, о нашей многотиражке. К финалу мы подготовили ее специальный выпуск, у которого было две на первый взгляд идентичных стороны. Тот же дизайн, те же фото, только одна сторона посвящалась победе, а другая проигрышу. Тексты отличались соответственно, и даже знаки препинания были разными — на одной стороне восклицательные, а на другой вопросительные. Газета лежала на каждом стуле двухтысячного зала и в жюри. Жюри она настолько понравилась, что они даже присудили нам еще один балл за эту идею.

На сцене Телетеатра по объявлению нашей победы творился бедлам. Кроме всех команд участников откуда-то еще появилась команда Баку. Победитель прошлого сезона Юлик Гусман с помощью пары бакинских силачей навешивал на меня неподъемный лавровый венок, под тяжестью которого у меня подкосились колени.

Интересна судьба этого венка. Его вывесили в клубе нашего института, и вскоре преподаватели разобрали его по листику на домашние борщи и шашлык. Лавровый лист был в цене в те дни.

Дорога к этой победе не была вылизанным европейским автобаном, а нашей российской — ухабистой, с пригорками и выбоинами, и подбрасывала нас в самых неожиданных местах. Много есть, что вспомнить об играх сезона 1969 года и о чем можно было бы интересно рассказать, но тогда эта книга получилась бы в основном о КВН, который, хоть и сыграл большую роль в моей судьбе, но стал лишь сравнительно короткой главой в моей жизни.

Юрий Радзиевский, Нью-Йорк

Комментировать