Кого Алексей Кудрин навещает в Латвии

Часть своего отпуска в этом году бывший министр финансов России Алексей Кудрин провел в Латвии. Свои нечастые поездки в балтийскую страну Кудрин не афиширует. Но совершает их достаточно регулярно. Что связывает приближенного к Владимиру Путину человека с Латвией? Оказывается, очень многое! Он родился в небольшом латвийском городке Добеле, и его мама — чистокровная латышка. Открытый город нашел родственников Кудрина и встретился с ними.
В справочниках и энциклопедиях о детстве экс-министра финансов России говорится очень мало. Сам Алексей Кудрин всего пару раз признавался, что с Латвией его связывает очень многое, но от прямых ответов уходил. Не называл девичью фамилию матери, не говорил, какой именно дом принадлежал его семье до войны, и не признавался, почему его не денационализировали, отказывался говорить о своей латышской родне. Более того, он просил латвийских родственников не встречаться с журналистами.
Однако Открытому городу удалось разыскать сослуживцев его отца и получить информацию из первых рук от родной тети российского политика.

Родом из офицерской коммуналки

Экскурсию по Добеле нам устроил бывший адъютант командира 24-й учебной танковой дивизии ПрибВО прапорщик Василий Сергеевич Попело. В свои 82 года он не потерял военной выправки и сразу же повел нас к дому, в котором родился и рос маленький Алеша.
— Отец Алексея Леонид Кудрин служил старшиной в нашей дивизии, принимал и отправлял секретные документы. Я его помню, но, конечно, не так хорошо, как командиров. С Леонидом мы общались, но немного. Он вообще довольно скрытным человеком был, как и положено на его должности, — вспоминает по пути Василий Сергеевич. — Кудрин с семьей был расквартирован в домах офицерского состава на улице Гагарина. Тут целый квартал однотипных двухэтажных домов, все строились по одному проекту. А вот они и есть, пришли.
Экс-адъютант командира дивизии показывает на обветшавшие каменные постройки 1950-х годов, похожие друг на друга как две капли воды. Когда-то здесь квартировали исключительно военные. Причем в каждой трехкомнатной квартире проживало по три семьи, по сути, это были коммуналки с общими кухнями, на которых стояли керогазы. Василий Сергеевич и сам занимал комнату в точно такой же квартире. Но сейчас в городе нет ни коммуналок, ни офицеров, да и военных пенсионеров осталось всего ничего, кто уехал, а кто умер.

Сравниваем дома и понимаем, что один из них, несмотря на типовой проект, заметно отличается от других. Видно, что недавно в нем привели в порядок оба подъезда, как будто к чему-то готовились. Выясняется, что это и есть дом № 26, где на первом этаже в квартире № 9 с самого рождения и лет до семи-восьми вместе с папой и мамой проживал Алеша Кудрин. Только улица теперь называется не Гагарина, а Берзес. Выходит, когда пару лет назад экс-министр финансов официально посещал свою малую родину, к его визиту готовились. Но доехал ли он сюда?

— Кудрин? А кто это? — переспрашивает нас молодая пара, вышедшая из квартиры № 8. — Мы даже не знаем… Бывший министр финансов? Латвии? Ах, даже России?! Ничего себе. Ну, будем знать...

Папа из шифровальной комнаты

Звоним в квартиру № 9. Двери открывает хозяин, практически ровесник известного российского финансиста Владимир Смирнов. О том, что в его квартире когда-то жил Алексей Кудрин, он впервые слышит, но воодушевившись, подзывает жену Наталью Каукину и вместе они с удовольствием устраивают экскурсию по комнатам, в которых когда-то играл, спал и учился маленький Леша.
— А я как-то и не запомнила Лешу, а вот его отца Леонида помню очень хорошо, — дополняет картину Лилия Гейба, она с мужем Виктором в те годы была соседкой Кудриных, жила в той самой квартире № 8, напротив. Сейчас живет в точно таком же соседском доме. — Помню, он такой красивый, высокий, стройный, светловолосый был... А когда у меня сын Артур родился, он на год младше Алексея, так Леонид приходил к нам, фотографировал малыша сразу после роддома и потом каждый месяц. Приходил снимать нас, когда к нам приезжали гости. Безотказным был. В те времена-то фотоаппараты были редкостью, не то что сейчас. А Леонид увлекался фотоделом. Он и в дивизии после демонстраций тоже всегда делал общие снимки.
Лилия гордится тем, что знала семью Кудриных, обрадовалась, когда узнала, что тот самый соседский мальчуган Леша долгие годы был заместителем председателя правительства России и министром финансов, хотя и не понимает, почему годы жизни Алексея Кудрина в Латвии окутаны тайной. Дочка знакомой работает с племянницей Алексея в музыкальной школе, та даже ездила в 2010 году в Москву на 50-летие к дяде Леше, но ни в какую не желает делиться впечатлениями. Говорит, что семья запрещает что-либо рассказывать о знаменитом родственнике. Потому информации о нем почти нет. Даже о приезде Леонида Кудрина в Добеле ходят только слухи. Лилия слышала, что вроде как он приезжал в позапрошлом году, но никаких встреч ни с кем не было.
Впрочем, говорить с таким большим человеком, как признаются бывшие сослуживцы отца, было бы сложно. Вот если бы в Добеле приехал Леонид Кудрин — другое дело. И Василию Попело, и Лилии и Виктору Гейбе хотелось бы пообщаться с ним, есть что вспомнить.
Встретиться с ним хотел бы еще один отставной военный — Николай Степанович Коряков, ветеран Второй мировой.
— Мы с отцом Алексея Кудрина дружили, были товарищами, разговаривали часто. Леонид служил в 8-м отделе, а я был начальником Управления финансовой службы 24-й учебной танковой дивизии, — вспоминает 86-летний Николай Степанович. — Леонид вообще мало с кем общался, отдел-то был под грифом «Совершенно секретно», там особо не поговоришь. Он и в кабинет свой никого не имел права впускать. Хотя я заходил в первую комнату. Но во вторую он даже меня не запускал. Там же были документы всей дивизии, шифровальные аппараты, велась шифровальная работа. Вообще Леонид очень вежливый, культурный, интеллигентный человек.

Мама — из сосланных в Сибирь

И все-таки нам удалось приоткрыть завесу тайны над годами жизни Алексея Кудрина и его близких в Добеле. Его двоюродная тетя Анита Витолиня оказалась удивительно приятным, гостеприимным человеком, хотя и призналась, что до сих пор ни одного журналиста не пускала даже на порог.
Она гордится своим племянником, рада, что он сделал такую серьезную карьеру в России, хотя и признается, что проводила с ним не очень много времени. В ее многодетной семье есть младшие сестры, вот они больше общались с Алешей.
— А что вы удивляетесь, именно так мы его в семье и называем — Алеша. Так его имя и ласково звучит, и красиво. Алексей — как-то жестко мне кажется, слух режет, — говорит Анита.
Как оказалось, в семье Алексея Кудрина есть и трагические страницы — его латышские предки были репрессированы. Перед самой войной бабушку Ольгу Миллере (урожденную Зандерсоне) с дедушкой и двумя детьми — трехлетней Зинтой (будущей мамой Алексея) и полуторалетним Андрисом (его дядей) — посадили в Добеле в теплушку и выслали в Сибирь, в Красноярский край. Дедушка был айзсаргом, и повод долго искать не пришлось. Но за что сослали Ольгу и особенно ее малолетних детей, тетя Анита никак не может понять.
— Я каждый год в день памяти жертв репрессий возлагаю цветы здесь у нас, у мемориала на железнодорожном вокзале Добеле, откуда уходили эшелоны в Сибирь, и зажигаю там свечи, — говорит Анита Витолиня. — Но Бог милостив, он возвращает назад то, что забрал. Ольга и Зинта вернулись домой.
Анита говорит, что никто не знает, что стало с дедушкой Алексея Кудрина. Скорее всего, он погиб. А вот Ольга с Зинтой после ссылки в 1950-е приехали на родину. Их приютил брат Ольги Янис, отец Аниты Витолини, у себя на хуторе «Парутиши», расположенном в трех километрах от Добеле. На этом хуторе родилась и сама Ольга в 1910 году — для нее сельский дом был родным. А вот брат Зинты Андрис возвращаться в Латвию не захотел. Там же, в Сибири, нашел себе русскую невесту и женился. В Добеле он приезжал с семьей только в гости.
— Ольга Миллере была очень умным, интеллигентным, сердечным человеком. Всем помогала. Не случайно до ссылки она работала учительницей. Но после переезда в Латвию в школу больше не вернулась, — вспоминает Анита. — Зато «бабушка Ольга» давала первые советы Алеше, много вложила в него. Алеша такой умный и в бабушку, и в маму.
Мама Кудрина Зинта Миллере работала в Добельском отделении Latvenergo бухгалтером. Со своим будущим мужем она познакомилась случайно — воинская часть располагалась совсем рядом с конторой Latvenergo. Такой вот зигзаг: дочь репрессированного айзсарга вышла замуж за старшину советской армии. Они и сейчас живут вместе, в квартире в Санкт-Петербурге. Питер стал последним городом в военной карьере Леонида Кудрина, там они и осели. Там Алексей получил образование, познакомился с Анатолием Чубайсом и Владимиром Путиным, и это предопределило его дальнейшую судьбу.

Почему Кудрины не приватизировали прокуратуру

За то время, пока Алексей Кудрин работал в мэрии Санкт-Петербурга, в банковской сфере, в правительстве России, в Добеле инкогнито он приезжал уже трижды. И каждый раз первым делом покупал букет цветов и шел на кладбище поклониться бабушке Ольге — она похоронена в Добеле. А после этого ехал встречаться со своими латышскими родственниками в сельский дом «Парутиши». Увидеться с Алешей и пообщаться с ним на хутор съезжались близкие ему люди. Правда, в маленьком городке совсем уж утаить приезд большого человека сложно. Как минимум однажды (два года назад) Кудрин приезжал на малую родину в машине посольства России в сопровождении полицейского эскорта. О том, что в городе побывал какой-то очень большой человек, в Добеле говорили. Но Кудрин ли это был, никто толком сказать не мог. А его родственники, как обычно, хранили молчание.
— Я в последний раз была у Зинты с Леоном (так на латышский манер в семье называют Леонида Кудрина. — Прим. ред.), еще когда визы были не нужны, а сейчас это слишком дорого для меня, не могу себе позволить, — вздыхает Анита. — Но многие мои сестры и другие родственники ездили, например, на юбилей к Алеше. Он им все устроил. Сидели за столом рядом с ним. Там выступал Путин. Мы вот только буквально вчера фотографии смотрели. Я сыну Алешу показывала, а то он давно уже не видел его, забыл брата.

До войны семья Миллерсов жила в собственном доме в самом центре Добеле, но с приходом советов здание было национализировано, и маме с дочкой после возвращения из ссылки пришлось скитаться по углам. В начале 90-х дом можно было вернуть — денационализировать. Но проблема заключалась в том, что в нем располагалась... прокуратура Добельского района. Зинта не стала устраивать судебных тяжб и согласилась на условную компенсацию. В это сложно поверить, но, по словам Аниты, Зинта за здание с землей получила только... 14 латов. Всему виной денежные реформы. Но в любом случае она не испытывала особой любви к отеческому дому. Во-первых, была слишком маленькой, когда в последний раз переступила его порог, во-вторых, именно из него отправилась в ссылку... Не самые лучшие воспоминания. Видимо, хотелось поскорее забыть об этом и перевернуть черную страничку семейной истории...
— А вам, своим родственникам, она не хотела оставить дом? — поинтересовались мы.
— Нам жилье было очень нужно, конечно, но мы люди интеллигентные и никогда ничего ни у кого не просили, — ответила Анита Витолиня.
В этот самый момент ей позвонила одна из сестер, с которой также рассчитывал встретиться Открытый город, чтобы получить фотографии из семейного альбома, в том числе с празднования 50-летия Кудрина. Но Аните она сказала, что ничего не даст, поскольку только что позвонила Алеше в Москву, и он строго-настрого наказал, чтобы никаким журналистам о нем ничего не рассказывали и фотографий не давали. Все вопросы только через его пресс-центр в Москве.
На этом мы с Анитой и распрощались.

Алексей Стефанов, Открытый город

Комментировать