Ежедневный журнал о Латвии Freecity.lv
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Уильям Шекспир, английский драматург и поэт
Latviannews
English version

Личные правила Чулпан Хаматовой

Поделиться:
Ведущая актриса Московского театра «Современник» Чулпан Хаматова сегодня невероятно востребована. Она выходит на сцены театров, активно снимается в кино, занимается благотворительной деятельностью в фонде «Подари жизнь», который создала на пару с актрисой Диной Корзун, и при этом старается оставаться полноценной мамой для трех своих дочерей. Несмотря на это она нашла время для интервью журналу "Открытый город". Оказалось, Чулпан связывают с Латвией не только частые гастроли в Риге. Она, можно сказать, уже укоренилась у нас — получила вид на жительство, купила землю под Цесисом и собирается построить там небольшой, но обязательно уютный дом.

«Вы уже приехали? Я тоже скоро буду — жду машину. Можете пока посидеть у меня в гримерке», — сказала мне по телефону Чулпан Хаматова и попросила передать трубку смотрительнице на служебном входе. Та без слов открыла гримерку Чулпан Хаматовой и оставила меня в ней одного. Я огляделся — небольшая узкая комнатка если и не была похожа на монашескую келью, то только за счет разноцветных платьев, плащей, блузок и прочего театрального реквизита, висевшего на приделанной прямо к стене штанге. В остальном вид у гримерки народной артистки России был спартанский, а скромная мебель отслужила не одному поколению актеров.

Точно такой же незвездной и приятной в общении оказалась сама актриса. Она вошла в гримерку, поздоровалась, как будто мы давно с ней были знакомы, извинилась за опоздание, внимательно полистала пару номеров журнала Открытый город, которые я принес с собой, предложила чай-кофе и настроилась на долгую беседу.

Прозрачная благотворительность

После вашего выступления в Национальной опере часть средств пошла на обустройство онкологического отделения Латвийской детской республиканской больницы. В этом году в ней закончился ремонт. Вы там уже побывали?
Нет, к сожалению. Но вот в мае попробую.

На том спектакле присутствовал наш президент Андрис Берзиньш с супругой Даце Сейсумой, которая является патронессой Детской больницы и искренне вами восхищается. Вы с ней познакомились и пообщались. Продолжились ли ваши отношения?
К сожалению, нет. Эта встреча состоялась после спектакля, когда в этом же театре был устроен прием. Но так как я была очень уставшая и меня постоянно отвлекала маленькая дочь, я не могла сфокусироваться на разговоре, честно говоря.

Вы давно дружите с Фондом Петра Авена «Поколение» и вместе помогаете больным детям. Много ли благотворителей вокруг вас, фонда? Люди сами готовы жертвовать или всех нужно уговаривать?
Я считаю, что единственные убедительные аргументы для того, чтобы люди помогали, — это некая нравственная гарантия прозрачности и эффективности. Кем бы ты ни был, ты можешь выкрикнуть: «Поверьте мне!» Но без конкретной работы, даже если ты известный человек и суперзвезда, этого крика хватит ну, может, на 20 первых зевак. А дальше уже придется все доказывать работой. И только конкретными делами можно по крупице, по капле завоевывать это доверие.

Первым делом мы с Диной (Диной Корзун, соучредителем Фонда «Подари жизнь») сказали, что вся информация должна быть доступна всем и каждому. Чтобы все поступления в фонд и все траты мог видеть любой человек, который этого захочет. На каждую просьбу о проверке: «Скажите, пожалуйста, а куда пошли мои деньги?», Фонд обязан тут же предоставить отчет. Да, наверное, это тяжело — время тратится не на то, что необходимо, но мы отчитываемся. От и до.

Это ваши личные правила, как я понимаю, а не требования государства…
Да, это наши личные правила. У людей появилась возможность критиковать нас. Скажем, задать вопрос: почему мы покупаем такую дорогую кровать? А мы объясняем, почему эта многофункциональная кровать для больного лежачего ребенка очень нужна и почему она столько стоит. Да, иногда эта связь бывает нелицеприятна, даже обидна, но, тем не менее, она существует. И мне кажется, эти правила дали возможность другим фондам убедиться, что только такой открытостью и прозрачностью завоевывается доверие.

И еще — недостаточно, чтобы человек пожертвовал деньги один раз и пропал — нужно его привлечь, чтобы он действительно почувствовал свою личную ответственность за Фонд «Подари жизнь», или за Фонд «Поколение», «Белла» или «Вера». Чтобы это был какой-то его кусок сердца. Чтобы он каждый месяц, пусть это будет небольшая сумма, или раз в год на Рождество, но жертвовал в то или иной фонд средства. А ему в ответ — детская открытка на Новый год, поздравление с днем рождения... То есть, людей нужно связывать по-настоящему. Но это возможно только тогда, когда вы двусторонне общаетесь.

Лично у меня слово «фонд» всегда вызывает сомнения...
Да, у меня тоже. Мы поэтому долго боялись с Диной оформлять этот фонд. Два года помогали просто так. Говорили, к примеру, что нам нужно вот такое оборудование, собирали деньги, устанавливали его в больнице. Или нужны средства на ремонт. И это все работало, но потом, к сожалению, изменилось законодательство и мы уже не могли гарантировать людям, что вот мы соберем деньги на этот прибор, а больница его купит. Они получили право выставлять полученные деньги на тендер. И тут мы поняли, что нам все-таки придется оформлять фонд.

Сейчас ваш фонд, наверное, стал совсем большим?
Да, огромным, и это нехорошо. Я предпочла бы более маленький. Но, к сожалению, приходит такое большое количество просьб, что фонд растет и растет. У нас очень много программ. Потому что онкология — это такая болезнь, которая требует лучшей диагностики, а это значит, что она должна быть по всей России. Чтобы дети приезжали в Москву не перелечиваться. Нужно сделать так, чтобы уже на самых первых этапах болезни диагностика была максимально качественной. В регионах нет такой лаборатории, какая есть в Москве, которая может определить каждую форму болезни и более полноценно ее раскрыть. А это значит, что на местах в регионах, должны быть люди, которые будут собирать пробирки, отправлять в Москву или Петербург скоростной почтой, создавать базу данных.

Дальше — лечение. В России оно бесплатное, но есть огромное количество жизненно необходимых лекарств, которые не оплачиваются казной. Очень многим детям нужна пересадка костного мозга от неродственного донора, а так как в России банк доноров костного мозга только создается, чаще всего мы ищем их в международных регистрах. Такой поиск донора, забор у него костного мозга и доставка клеток в Москву стоит очень дорого. Это тоже не входит в перечень тех услуг, которые может оказать государство. И это уже совсем другие суммы, нежели просто пробирки и ранняя диагностика.

Вы помогаете лечить детей только в России или за границей тоже?
Если ребенка невозможно вылечить в России или здесь нет мест, а вылечить можно, это значит, что нужно организовывать лечение за границей. Вообще наш фонд — это оборудование в больницах, ремонты. Это социальная помощь родителям, которые приезжают в Москву, не зная, что лечение может затянуться на годы. Они бросают работу в своих городах, им элементарно не на что жить. Это помощь волонтеров, которые не имеют права просто приходить в больницу с улицы. Они тоже должны проходить определенные этапы обучения. Значит, их кто-то должен координировать. У нас 2000 волонтеров в Москве. Они работают бесплатно, но те люди, которые их координируют, они, конечно же, должны получать зарплату. Значит, это тоже сотрудники фонда.

Еще один момент — в фонде должны быть психологи, которые работают с детьми, с родителями, с волонтерами и даже иногда с сотрудниками. Это база доноров крови, а их надо привлекать. Целая система, как находят этих доноров, поддерживают с ними отношения. Доноры сдают кровь бесплатно, но нужно же координировать это донорство. Это поддержка врачей, связи с регионами. Возможность региональным врачам и сотрудникам региональных фондов приезжать на учебу в Москву, обмениваться опытом.
И, естественно, реабилитация. Потому что когда ребенок проводит два-три года в больнице, он вылетает из нормальной жизни и ему очень сложно в нее войти. Это еще одна программа. Я очень надеюсь, что латвийские дети приедут на ежегодные «Игры победителей». Эта такая онкоолимпиада для детей, которые вылечились, либо находятся на пути к полнейшему выздоровлению, в ремиссии. Она будет проводиться в Москве уже в шестой раз.

В прошлом году в «Играх» участвовали 450 детей из 14 стран. Это такой международный праздник здоровья, жизни и спорта, в котором принимают участие дети, прошедшие страшнейшие испытания. Мы с вами сидим и даже не можем себе представить, кроме ужаса, страха и паники, насколько физически трудно было этим детям проходить через все эти жуткие испытания. Через что проходят дети даже в самом легком проявлении болезни, при самом легком диагнозе. Пункции, катетеры, лекарства, которые действуют на все, в том числе на психику, нервную систему. Этим детям нужно памятники ставить.
Я когда это вижу, я понимаю, что у меня даже нет того чувства, которое есть у обывателя: «Ах, бедненький!» Он для меня не бедненький. У меня кроме восторга и может даже зависти к его внутренней стойкости, абсолютной стойкости бойца или самурая в хорошем смысле этого слова, нет ничего. Это такие джедаи, сильнейшие люди! И когда говорят: «Ах, бедненький лысый ребенок, как мне его жалко», — я понимаю, что люди даже не представляют, что его не может быть жалко, должно быть только чувство восторга! И такого настоящего трепета по тому объему физической боли, через которую эти дети проходят и справляются с ней. Представляете, подростки 10-11 лет отказываются делать наркоз, понимая, что им будет сложно из него выходить. И без наркоза им делают пункцию. Я смотрю на этих детей и понимаю, что могу им только завидовать… (При этих словах Чулпан замирает и на глаза у нее наворачиваются слезы.)

«В Латвии я восстанавливаюсь»

В последнее время вы довольно часто приезжаете в Ригу с гастролями. Есть ли у вас любимые уголки в Старом городе или какие-то увлечения, которым вы тут предаетесь?
Когда мы с девочками приезжаем, если хорошая погода, то всегда берем велосипеды напрокат и просто катаемся по городу. И это большое счастье.

Вас узнают на улицах?
Нет. Ну, может, изредка. Но в этом смысле в Риге мне абсолютно комфортно.

Что у вас за недвижимость под Цесисом?
Мы с моей подругой купили землю и в будущем планируем строиться. Поселок называется Аматциемс. Это какое-то феноменальное место. Оно создано человеком, который все это придумал, его зовут Чирис (на самом деле Айвар Звирбулис, но представляется он действительно как Чирис. — А.С.). Эта даже не деревня, а пространство с очень тонко выверенным ландшафтным дизайном, где совершенно нет ощущения присутствия человека. Там не разрешено строить дома, которые бы мешали природе, они обязательно должны быть деревянными, натуральных цветов. Я знаю, что какие-то богатые люди хотели прикупить там землю, но им просто не позволили. Потому что там запрещены заборы, дома выше определенной высоты и вне природного ансамбля. Запрещены собаки на цепях, потому что собака в первую очередь — это друг.

Как вы открыли для себя это место?
У меня есть прекрасная подруга — журналист. Она москвичка, но сейчас переехала в Петербург. Однажды она совершенно случайно наткнулась на этот проект — Аматциемс и показала его мне. По стоимости это было подъемно, это не Юрмала. Причем совсем рядом находится Цесис, где живут замечательные люди. Но больше всего мне нравится, конечно, природа.

У нас пока нет денег строиться, но есть земля. Мы регулярно туда приезжаем и снимает соседние домики, поскольку хозяева в них живут не круглогодично. Там просыпаешься, выходишь на веранду и утыкаешься носом в озеро, в лес. Чирис создал в поселке ландшафт из лесов и озер. И построил все так, что из одного дома не видно другого. Ты не видишь соседей, нет никаких признаков цивилизации, сидишь и наслаждаешься природой. И в какую бы погоду ты не приехал — летом, осенью, весной или зимой, — там всегда красиво.

Я там восстанавливаюсь. Мне достаточно двух-трех дней для этого. Полностью меняется картинка, ритм жизни в этой тишине, природной наполненности и пустоте. Я очень хочу, чтобы мой будущий дом был светлым, чтобы в нем были панорамные окна. Чтобы он был теплый, скромный и, главное, уютный.

Так вы теперь и вид на жительство в Латвии можете получить.
А мы его автоматически получили. Правда, неудобно то, что каждый год нужно приезжать всей семьей, с детьми, и продлевать это вид. Но я все равно очень рада.

А в Латвии у вас есть друзья?
В Риге у меня всегда были друзья, а теперь их еще больше — и не только в Риге, но и в Юрмале, в Цесисе. Многие талантливые люди вынуждены были туда выехать, не имея возможности здесь элементарно расти в собственной профессии или как-то в ней состояться. В том числе и поэтому я приезжаю в Ригу с такой искренней любовью и теплотой.

Алексей Стефанов, собственный корреспондент «Открытого города» в Москве

Полностью интервью читайте в апрельском номере журнала «Открытый город»
 

10-04-2015
Поделиться:
Комментарии
Прежде чем оставить комментарий прочтите правила поведения на нашем сайте. Спасибо.
Комментировать
Чурбан 17.05.2021
Жалкая актрисишка позволила себе плюнуть в руку кормящую.
Посмотрим, как быстро её забудут.
Megris 04.01.2020
www.vulkanshema.ru - Схемы обмана казино
Журнал
<<Открытый Город>>
Архив журнала "Открытый город" «Открытый Город»
  • Журнал "Открытый город" теперь выходит только в электронном формате на портале www.freecity.lv 
  • Заходите на нашу страницу в Facebook (fb.com/freecity.latvia)
  • Также подписывайтесь на наш Telegram-канал "Открытый город Рига онлайн-журнал" (t.me/freecity_lv)
  • Ищите нас в Instagram (instagram.com/freecity.lv)
  • Ежедневно и бесплатно мы продолжаем Вас информировать о самом главном в Латвии и мире!