Ежедневный журнал о Латвии Freecity.lv
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Уильям Шекспир, английский драматург и поэт
Latviannews
English version

Латвийские банки на американских горках – 10

Поделиться:
Александр Лавент.
Freecity.lv продолжает публикацию документального расследования Татьяны Фаст и Владимира Вигмана. Мало кто знает, что в тюрьме бывший банкир Александр Лавент спас главного коммуниста страны Алфреда Рубикса. Начало здесь — 1234567, 8, 9.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

ИЗ ЗАПИСОК ТАТЬЯНЫ ФАСТ

С камерой в камеру

Судебный процесс по «Banka Baltija» тянулся со скоростью разбитого драндулета. Казалось, и у судей, и у подследственных не одна жизнь, а по крайней мере несколько. Уже пресса стала терять интерес к заседаниям, в редакцию приходили молодые журналисты, которые ничего не знали о «Banka Baltija» и спрашивали: почему сидит Лавент? Он что, как и Рубикс, хотел восстановить Советский Союз? Сколько молодых коллег за 10 лет мне как редактору приходилось посылать на судебные заседания по «Banka Baltija» и перед этим буквально с нуля вкратце (!) знакомить с сутью дела.


Однажды мы заговорили на эту тему с руководителем студии Юриса Подниекса Антрой Цилинской. Она в это время как раз искала идею для нового фильма. И предложила: а давай сделаем фильм об истории «Banka Baltija»! Тем более, можно отснять судебные заседания, Александра Лавента, а может быть, и сходить к нему в тюрьму на интервью... В общем, пиши заявку, решительно заявила мне Антра, а я начну искать деньги на фильм. И уехала в Париж, где проходило очередное заседание какого-то европейского продюсерского совета.


Много воды утекло с того разговора, до съемок фильма дело так и не дошло, но одну договоренность с Антрой я выполнила: накануне 1999 года взяла интервью у Александра Лавента в Рижском централе. Вместе со мной это интервью записали оператор Улдис Миллерс и звукорежиссер Анри Кронберг из студии Подниекса.

Это было время, когда пенитенциарная система Латвии еще мало интересовала европейских комиссаров и 20-30 человеческих душ в одной камере были вполне допустимой нормой для латвийского исправительного учреждения. Однако представление о том, что жизнь заключенных может быть устроена по-другому, уже сидело в сознании латвийских чиновников от правосудия, и они потихоньку готовились к встрече с Европой. Во всяком случае, когда наша съемочная группа прошла в железные ворота Центральной тюрьмы на улице Матиса, нас подвели к пахнущему краской «еврокорпусу». Мы вошли в длинный коридор, вдоль которого тянулась череда дверей с маленькими окошечками-глазками. Я подумала, что это камеры, но ошиблась. Оказалось, что это рабочие кабинеты следователей, в которых они допрашивают заключенных. Сопровождавший нас офицер пригласил войти в один из них и подождать.

– А что, в камеру к Лавенту мы не пойдем? – поинтересовалась я.

– А зачем? – удивился офицер. – У нас встречи с заключенными проходят здесь.

Мы с ребятами разочарованно переглянулись. Когда ехали сюда, надеялись увидеть эксклюзивную камеру заключенного № 1, про которую чего только не рассказывали. Говорили, что в ней есть компьютер с Интернетом, и телевизор, и душ... И что еду ее обитателю доставляют из ресторана. В общем, мы готовились снимать кино. И увиденное в «еврокорпусе» нас, конечно, несколько разочаровало.

Но делать нечего. Стали готовиться к съемке. Съемочная площадка представляла собой комнату примерно в 9-12 кв. м. В ней было чисто и светло. На этом сходство с Европой заканчивалось. Крошечный стол на железной ноге намертво врос в пол. Два круглых маленьких стула с одной стороны стола и с другой – тоже. Окно «украшала» толстая решетка, сквозь которую проглядывал безлюдный тюремный двор.

Улдис с Анри прямо на полу разложили свои чемоданы и кофры с аппаратурой. Для съемок фильма кабинет-камера был явно не приспособлен. Офицер посмотрел на их мученья и принес небольшую скамейку, которую поставил вдоль стены. На нее уселся Анри со своей звукозаписывающей аппаратурой. Место для операторской камеры нашлось только у порога. Прямо под ней на стуле разместилась и я. Лавента предполагали посадить напротив.

В ожидании героя мы вышли в коридор.

К этому времени Лавент провел за решеткой уже четыре с половиной года. И все это время он был не осужденным, а подследственным, со всеми вытекающими из этого статуса ограничениями. Самым болезненным из них было отсутствие свиданий с семьей, с которой разрешалось только разговаривать по телефону. Он часто болел и немало времени проводил в больнице, из-за чего неоднократно откладывался судебный процесс. О характере лавентовских заболеваний тоже ходило много легенд. Одни утверждали, что у него врожденный порок сердца. Другие – что в тюрьме его отравили и у него отказали почки. Была даже версия, что он сидит на кокаине, поэтому сильно исхудал и плохо выглядит. С другой стороны, ходили слухи, что он усиленно занимается йогой и может в любой момент остановить сердце. У судей и следователей было по этому поводу одно мнение, у медиков – другое, а у журналистов – невероятное количество.

Как бы то ни было, после четырех с половиной лет, проведенных за решеткой, на фотографиях Лавент выглядел сильно изменившимся. По 1995 году я помнила его молодым подвижным человеком с легкой небритостью на щеках. Он никогда не был щеголем, но всегда элегантно одевался и следил за собой. С фотографий же, которые делались на периодически возобновлявшемся судебном процессе, он выглядел больным и изможденным. И тогда в тюрьме я готовилась увидеть исхудавшего, постаревшего Лавента. Но то, что предстало перед моими глазами, заставило меня на минуту оцепенеть.

По коридору в сопровождении надзирателя легкой спортивной походкой шел элегантный стройный мужчина в строгом черном костюме и белой рубашке. Как будто он только что вышел из спортивного зала, принял душ и готов к деловым переговорам. Похоже, наш герой собирался произвести на кинозрителей самое благоприятное впечатление. В отличие от Лавента-95 у Лавента-99 отсутствовала только модная щетина. В остальном это был тот же спокойный, уверенный в себе человек, каким его запомнило большинство. И как когда-то в 1995-м, когда мы виделись в последний раз, он запросто протянул руку и, словно мы расстались только вчера, обыденно спросил: «Ну что, Татьяна, как дела?»

Каким-то образом мы расселись в нашей каморке. Сопровождавший нас офицер неожиданно спросил: «Мне с вами посидеть или вы не боитесь?» Мы не сразу поняли, что он имел в виду. Мысль о том, что оставаться с нашим героем без надзирателя опасно, нам как-то в голову не приходила. Но, наверное, так у них в тюрьме принято, подумала я и отпустила офицера.

Инвентаризация жизни

У меня был заготовлен рулон вопросов, наверное, не меньше сотни. Я и не надеялась, что получу ответы на все, но когда мой собеседник стал буквально стрелять в меня ответами, короткими и четкими, как пулеметная очередь, я вспомнила, что имею дело с теннисистом-разрядником, и пожалела, что сама не играю в теннис.

Вы четыре с половиной года находитесь в заключении. Изменилось ли за это время ваше отношение к людям, к жизни?
Наверное, я стал добрее. Многие вещи приходят с возрастом. Во всяком случае, у меня было достаточно времени, чтобы произвести инвентаризацию собственной личности.
Что вас поддерживало все эти годы? Или кто?
Безусловно, семья. Хотя я достаточно сильный человек, чтобы ни на кого не опираться. К тому же не могу сказать, что пребывание здесь связано с какими-то чрезмерными трудностями. Мне кажется, находиться сейчас на свободе в этом государстве значительно сложнее.

В одном телеинтервью вы сказали, что слишком доверяли людям и за это поплатились. Значит ли это, что теперь вы не доверяете никому?
Наверное, доверять я не перестал, но вот оценка людей во многом изменилась. Теперь я никогда не стал бы доверять людям того, что они не могут вынести. Моя мысль звучала именно так: нельзя надеяться на людей в том объеме, который они не могут вынести. Я просто ошибся в оценках этих людей, и поэтому, кроме себя, мне винить некого.

Как вы с сегодняшних позиций оцениваете поведение Репше и Гайлиса? Какие чувства испытываете к ним?
Репше – национальный герой, хотя у меня к нему, конечно, свое отношение. Осознаю, что сегодня это не найдет понимания хотя бы у местных банкиров, потому что они полностью от него зависят. В отношении Репше я бы применил краткую формулировку: стоящие часы дважды в сутки показывают правильное время. Ну а Гайлис каким был, таким и остался. Однозначно видно, кто он есть – наверное, неплохой парень.

Вы не жалеете, что занялись банковским делом?
Кто-то из мудрых сказал: «Человек, который сожалеет о своем прошлом, не имеет будущего».

Так он кидал в меня мячи ответов, пока мы не подошли к судебному процессу. Тут Лавент с дотошностью юриста стал подробно излагать суть процессуальных нарушений, которые, по его мнению, делали процесс незаконным. То, что дело передано в суд без предъявления обвинения... Что вели его судьи, которые являлись заинтересованными лицами, поскольку сами были вкладчиками «Banka Baltija»... Что материалы дела строятся на копиях документов, а не на оригиналах... Что после заведения уголовного дела в банке даже не проводили финансовой ревизии, поэтому экономического обоснования обвинения нет... Что сам генпрокурор нарушил закон и накануне процесса передал в прессу материалы следствия, тем самым оказав прямое давление на суд...

«Банк был отдан на разграбление»

Я попросила Лавента дать свое объяснение причин падения «Banka Baltija». Он признался, что как и у всех банкиров того времени, у него были ошибки, но они во многом были связаны с тогдашней законодательной базой. Однако главная ошибка, в которой он винил только себя, была одна – это то, что он пошел на переговоры с правительством. И сам себе отрезал все остальные варианты спасения банка. А они были. Кстати, на момент остановки банка, по его словам, активов было достаточно, чтобы рассчитаться со всеми частными вкладчиками. Да, возникали проблемы у других банков, которые держали в «Banka Baltija» десятки миллионов, но для того чтобы обеспечить частных вкладчиков, денег хватало.

«После остановки банка он был отдан на разграбление с одним условием: грабить так, чтобы не допустить его санации... С того момента как акционеров банка отстраняют от его управления, банк принадлежит кредиторам. Закон был четким и ясным: администратор банка в месячный срок должен объявить собрание кредиторов. И только те люди, которым принадлежит этот банк, имеют право решать его судьбу. А администратору Грубе специально дали возможность тянуть время, он не собрал кредиторов в установленный законом срок, а потом внесли изменения в законодательство. Тогда все делалось и менялись законы, только чтобы не допустить собрания кредиторов. А потом уже пошло открытое разграбление банка. Широкий круг людей на этом очень хорошо заработал».

Рассказал Лавент и сенсационные подробности участия в ликвидации банка иностранных спецслужб.

«Насколько я знаю, когда решался вопрос о возбуждении уголовного дела, проходили консультации. Репше консультировался и с английским посольством, и с американским. Английское посольство помогло ему и с адвокатами, чтобы они участвовали в подписании договора. Было сказано однозначно: вы возбуждаете дело, а наши ребята, фэбээровцы, берут данные со всех стран мира; мы найдем его деньги – не может быть, чтобы не было счетов; а если денег не найдем, то хотя бы проследим движение по счету. То есть поможем и соберем доказательную базу.

Вот на такой оптимистической ноте сюда прилетела куча фэбээровцев. По непонятным с точки зрения законодательства причинам они были включены в состав следственной группы. Хотя западных юристов сюда не пускают работать. А эти были официально включены в состав следственной бригады прокуратуры и приступили к работе. В банке они просто скопировали все файлы, которые были в компьютерах, привезли специалистов по восстановлению файлов, даже тех, которые были уничтожены. И после того как поработали, сказали: нам нужно 50 человек и 4-4,5 года, только тогда могут быть какие-то результаты. И спокойно уехали. База данных содержала сведения о 500 тысячах счетов, в том числе о счетах нерезидентов, иногда с очень известными фамилиями. И каким образом это было использовано дальше – очень трудно судить. То есть они были допущены к следственной тайне. С таким же успехом можно было допустить к этому специалистов из ФСБ – тоже ведь спецслужба иностранного государства. Но правовых актов, которые позволяют это делать, в Латвии нет».

От смерти Рубикса спас банкир

В тот день он ответил на все неудобные вопросы: и о Палмере, и о Карпичкове... Я спросила, правда ли, что одно время ему, первому капиталисту Латвии, пришлось сидеть в одной камере с главным коммунистом страны – Алфредом Рубиксом. Оказалось, правда. Более того, благодаря их соседству Рубикс не умер. После операции на горле у Рубикса из-за небрежности врачей началась газовая гангрена. Воздух попал под кожу, в гортани у него был катетер, и началось кессонное состояние. Был выходной, и врачей рядом не было. Лавент предложил кого-нибудь все-таки вызвать, но Рубикс отказывался, полагая, что его просто продуло. А чувствовал себя все хуже и хуже. Лавент стал барабанить в дверь, требуя врача. Когда того нашли и привезли, шею больного уже сильно раздуло. Еще бы несколько часов – и процесс был бы необратимым: газовая гангрена переходит в мозг, и смерть наступает очень быстро.

Завершая разговор, я снова попыталась перейти на личное.

Какое бы наказание ни назначил для вас суд, настанет время, когда вы выйдете из тюрьмы. Чем вы займетесь?
Банковской деятельностью мне будет заниматься довольно сложно. И все, видимо, хорошо в свое время. Я конкретных планов не строю. Придется зарабатывать деньги. А каким образом, время покажет.

Много ли у вас осталось в Латвии друзей?
Никто не приносит человеку больше вреда, чем друзья. Если человек хочет развиваться и расти, то ему предпочтительнее его враги. Потому что они являются стимулятором его развития. Равно как неприятности, препятствия, которые заставляют его развиваться. А друзья помогают, расслабляют. Без препятствий человек деградирует...

За полтора часа интервью, сидя в душной каморке под горячими лампами софитов, Лавент ответил практически на все мои вопросы. Абсолютно четко и ясно, как примерный студент на экзамене, он отвечал строго на поставленные вопросы, не отклоняясь от темы и не позволяя себе никаких эмоций. И когда зашел все тот же бдительный сопровождающий – напомнить, что время свидания заканчивается, – у нас еще оставалось несколько минут, чтобы перекурить.

Встали у окна, открыли форточку. Александр вытащил пачку тоненьких Vogue: «Угощайтесь». Я вслух удивилась его вкусу. Он объяснил, что так приучает себя курить поменьше. Пока ребята упаковывали съемочную камеру, я пыталась извлечь из него хоть какую-то эмоцию.

– Скажите честно, как вы все это выдерживаете?

Он засмеялся:
-- Знаете, в тюрьме тоже можно жить.

И уже без смеха рассказал, что встретил тут парня лет 18, которого посадили за какое-то хулиганство. А у него умерла мать, и ему негде было жить. Первым его вопросом в тюрьме было: а здесь кормят? Когда услышал, что да, переспросил: и что, каждый день? И после этого так обрадовался.

– Вот, – горько усмехнулся Лавент, – человек готов сидеть только за то, чтобы его кормили.

Он снова затянулся и добавил:
– В зоопарке обезьянам и слонам дают алкоголь. Иначе у них начинается депрессия – из-за того, что они находятся в клетке. И в результате депрессии – сумасшедшая ярость. Мы в свое время помогали кормить слона в зоопарке. И в счете, который мне приносили подписывать, стояло 8 литров коньяка. Парень, который приходил со счетом, говорил: меньше нельзя, не дольешь – он тебя в клетку не пустит. Так вот, с годами у заключенных накапливается огромная степень депрессии, которая реализуется во всем остальном, что здесь происходит. Этим никто не занимается, и общество само создает себе ядерную бомбу. А потом все это выливается на улицу.

Докурив в несколько затяжек тщедушную сигаретку, Александр загасил бычок пальцами. Этот же трюк он повторил и с моим остатком сигареты. «Тюремная привычка», – усмехнулся он, поймав мой взгляд.

Окончание следует.

Татьяна Фаст, Владимир Вигман

10-04-2018
Поделиться:
Комментарии
Прежде чем оставить комментарий прочтите правила поведения на нашем сайте. Спасибо.
Комментировать
Журнал
<<Открытый Город>>
Архив журнала "Открытый город" «Открытый Город»
  • Журнал "Открытый город" теперь выходит только в электронном формате на портале www.freecity.lv 
  • Заходите на нашу страницу в Facebook (fb.com/freecity.latvia)
  • Также подписывайтесь на наш Telegram-канал "Открытый город Рига онлайн-журнал" (t.me/freecity_lv)
  • Ищите нас в Instagram (instagram.com/freecity.lv)
  • Ежедневно и бесплатно мы продолжаем Вас информировать о самом главном в Латвии и мире!