Ежедневный журнал о Латвии Freecity.lv
Опасна власть, когда с ней совесть в ссоре.
Уильям Шекспир, английский драматург и поэт
Latviannews
English version

Латвийские банки на американских горках – 4

Поделиться:
Фото: Валдис Семенов.
Freecity.lv продолжает публикацию документального расследования Татьяны Фаст и Владимира Вигмана. Начало здесь - 1, 2, 3.

Дело о вкладчиках

На фоне тотального обесценивания денег в стране развернулась охота за вкладчиками. Инфляция, как прожорливый троглодит, сжирала накопленные населением сбережения. Люди метались в поисках способа сохранить заработанное. Cпрос, как и полагается, родил предложение. С начала 1993 года в газетах одна за другой начинают рекламироваться фирмы, предлагающие людям открыть депозитные счета под процент. Условия были одно заманчивее другого: мелким инвесторам предлагалось безо всяких усилий заработать от 10 до 18 % в месяц.

Со страниц газет президенты новоявленных компаний рассказывали о супервыгодных проектах, приносящих невероятные дивиденды. Правда, коммерческая удача почему-то находила предприимчивых заемщиков исключительно вне Латвии, как правило, где-нибудь в России или на Украине. Зато в Латвии перед их конторами стали выстраиваться очереди. Люди несли не только отложенные на черный день денежные запасы, но и последние 50-100 латов в надежде на маленькое чудо. С занявшими очередь пораньше оно кое-где происходило. Их проценты оплатили те, кто стоял за ними. И это окрыляло остальных.

Бум легкой наживы охватил страну. Деньги будто жгли людям карманы. Трудно было поверить, что никто из стоявших в очереди пенсионеров, учителей, инженеров ничего не слышал о громыхнувшем на Западе лет за 100 до латвийского «Панамском скандале». Что никто никогда не читал о технологии надувательства, описанной еще великим О'Генри. Наверняка и читали, и слышали. Но, видимо, гнали от себя навязчивые мысли. Потому что перед глазами стояли счастливые лица тех, кто успел выскочить из давки победителем. И все надеялись, что даже если и сработает принцип пирамиды, то не он будет крайним.

Никому даже в голову не приходило поинтересоваться уставным фондом удачливых компаний. А его по законам того времени можно было регистрировать даже не в деньгах, а в так называемых основных фондах. Для того чтобы учредить ссудно-процентную пирамиду, достаточно было зарегистрироваться в Регистре предприятий и указать собственность фирмы, которой в случае краха рискует владелец. В собственность, как правило, включали старую пишущую машинку, пару кофеварок, письменный стол со стульями. Они и представали перед изумленными взорами вкладчиков после того, как фирмы неожиданным образом снимались с якоря и исчезали с солидными суммами денег.

Первый сигнал тревоги поступил с пробитого борта фирмы «Pilars», президент которой Сергей Коноплев после взрыва возле собственной квартиры к осени 1993 года исчез с 5 миллионами собранных долларов. Спустя несколько месяцев труп Коноплева был обнаружен во Франкфурте-на-Майне, естественно, без денег.

Впрочем, этот сигнал услышали немногие. По данным Госкомитета по статистике Латвии, к маю 1994 года частные вклады населения в кредитные учреждения страны составили 195 млн латов и ежемесячно (!) увеличивались на 9 миллионов (!). Банк Латвии молча взирал на происходящее.

В январе 1994 года Кабинет министров, наконец, принимает решение о запрещении финансово-кредитной деятельности без специальной лицензии. Однако никто не контролировал исполнение этого решения, и прокуратура позже признается, что постановление скорее носило рекомендательный характер и не несло за собой уголовно наказуемых последствий. Поэтому, несмотря ни на что, фирмы продолжали собирать урожай, а потенциальные жертвы – надеяться на чудо.

Но корабль под названием «Дело о вкладчиках» уже шел ко дну. С начала 1994 года многообещающие конторы стали сыпаться со скоростью карточного домика. В январе прекращают деятельность фирмы по страхованию кредитов «Union» и «Polise». Директор первой испарился с миллионом латов в кармане. В феврале останавливает выплаты «Natali Respekt» и исчезают президенты еще трех фирм – «VitaBalt», «Corporacija Sistemas», «Alex K». В марте кредиторы безуспешно осаждают закрывшийся офис фирмы «Ābelite». А в апреле происходит многотысячное собрание вкладчиков самой грандиозной латвийской пирамиды 1990-х годов «Maks holding», открывшей 11 филиалов и выкачавших из населения около 30 млн долларов.

Осенью 1994 года авторы этих строк, работая в «Балтийской газете», как и многие другие, неоднократно писали об аферах с фирмами-пирамидами. Однако журналисты получали информацию в основном от самих вкладчиков. Добиться чего-либо от официальных органов, в том числе от правоохранительных, было невозможно. Члены правительства ссылались на отсутствие законов, а депутаты жаловались на незнание предмета. Единственный профессионал среди дилетантов Эйнар Репше почти не высовывался из слоновой башни под названием «Банк Латвии». В редкие минуты, когда ему не удавалось ускользнуть от журналистов, он заявлял, что не может отвечать за всю экономику, а может – только за стабильность лата. В свою очередь, сотрудники полиции и прокуратуры расписывались в беспомощности и пеняли на отсутствие специалистов, которые могли бы провести экспертизу экономического состояния фирм-пирамид.

Спустя несколько лет мы своими глазами видели в одном из кабинетов Рижского городского управления полиции картонные ящики, доверху набитые документами «Maks holding». «Ну кто в этом может разобраться?» – скептически махнул рукой следователь, на котором уже висели десятки новых дел. В самом деле, никто не мог, да и не собирался доказывать, что действия руководителей фирм, обманувших вкладчиков, были умышленными, а посему некоторые временно задержанные коммерсанты отпускались и тут же исчезали вместе с собранными деньгами.

Причины этой всеобщей беспомощности стали понятны осенью 1994 года, когда в руки журналистов «Балтийской газеты» попали так называемые интим-списки вкладчиков, составленные директорами 11 фирм, входящих в «Мaks holding». Это были списки особо влиятельных людей, которым проценты по депозитам выплачивались, несмотря ни на какую погоду. Даже после того, как фирмы прекращали свою деятельность. В интим-списках фигурировали имена депутатов парламента, высокопоставленных чиновников МВД, республиканской прокуратуры, Службы госдоходов... Посредниками в этих операциях выступали несколько крупных полицейских чиновников, которые, вступив в сговор с руководством «Maks holding», обогащались сами и помогали это делать своим протеже.

То есть пирамиды стали способом обогащения не только бесследно исчезнувших директоров фирм-однодневок, а целой армии госчиновников, политиков и руководящих работников. Именно тех, кто по долгу службы должен был предотвратить финансовую аферу.

Под воздействием развернувшегося в стране движения обманутых вкладчиков Следственный департамент МВД вынужден был возбудить уголовные дела по 40 фирмам, которые не рассчитались со своими кредиторами. Число же вкладчиков составляло сотни тысяч... Однако работа эта была поручена... 6 следователям. Только для того, чтобы опросить пострадавших, этим сотрудникам понадобилось бы несколько лет.

По разным оценкам, потери латвийских вкладчиков к концу 1994 года приближались к двумстам миллионам долларов. Это была самая грандиозная афера первой половины 1990-х годов. Умело спланированная и лихо прокрученная криминальными структурами. А ее успех гарантировало корыстное вовлечение в эту «золотую лихорадку» людей, наделенных властью. Круговая порука и большие деньги сделали аферу с обманутыми вкладчиками закрытой для расследования. За нее никто не ответил и никто не понес наказания.

Впрочем, в разгар наиболее массовых акций протеста был арестован президент «Maks holding» Павел Кашин. Его задержание произошло аккурат накануне объявленной им пресс-конференции. По рассказам жены, его изолировали от свиданий с близкими и запретили передачу газет. Похоже, что причина ареста Кашина была связана не с желанием правоохранительных органов наказать его за мошеннические действия, а со стремлением спрятать его от прессы и от вкладчиков и заставить молчать. Уж слишком глубоко завязли в афере некоторые высокопоставленные чины. Неудивительно, что спустя год Павел Кашин был обвинен... лишь в незаконном хранении оружия. Проведя 1,5 года за решеткой, он спокойно вышел из тюрьмы, навсегда сохранив тайну исчезновения 30 млн. долларов...


Полет с Репше



Параллельно с фирмами-пирамидами депозитные вклады от населения принимали и коммерческие банки. Их проценты по вкладам были несколько ниже, чем в фирмах. Но они рекламировали свое преимущество ссылками на солидный уставной капитал и официальные полномочия от Банка Латвии. И действительно, сравнивать банки с фирмами-однодневками было бы неправильно – банки существовали в поднадзорном поле, и их деятельность по привлечению депозитов была вполне законной. Неудивительно, что из 72 коммерческих банков, существовавших в Латвии в 1993 году, депозитные вклады от населения принимали все 72. Проценты по ним предлагались завораживающие. Например, «Sakaru banka» и «Latintrades banka» обещали 36% годовых в латах, «Olimpija» – 42% в латах, но превзошел всех «Banka Baltija”, который поначалу предлагал 90% в латах.


Наверное, для любого профессионального финансиста опасность подобной ситуации была очевидна. Не мог не думать о ее последствиях и Репше. Но, по-видимому, существующее положение вещей устраивало всех – акционеры коммерческих банков стремительно пополняли свои активы, а Банк Латвии – зарабатывал на своих подопечных. Любопытно, что ставка рефинансирования, то есть кредитования коммерческих банков самого Банка Латвии, призванного тогда надзирать за коммерческими, достигала в это же время 160% годовых! То есть пресловутые ГКО, или государственные краткосрочные облигации, ставшие позже причиной дефолта в России, в Латвии по существу были уже тогда. Как часто бывало, Латвия и тут раньше других постсоветских республик стала площадкой для эксперимента. Финансовый обвал, случившийся в России в 1998 году, в Латвии произошел уже в середине 1990-х.

Когда «Banka Baltija» становился на ноги, Репше неоднократно встречался с Лавентом, очевидцы рассказывают, что с ним он даже переходил на русский язык, что с Репше случалось нечасто и означало высшую степень расположения. Весной 1994 года Репше первым в Латвии получил лицензию на управление частным самолетом. Он окончил летные курсы и рассказывал о своем увлечении с восторгом спортсмена, который взял мировую высоту. В тот год он неожиданно пригласил Лавента с ним полетать. Полет был недолгим, но ярким. Александр не считал себя боязливым человеком. Однако трюки, которые выделывал за штурвалом Репше, даже такого искушенного человека, как Лавент, привели в изумление. Куда девался высокомерный сухарь, каким его привык видеть Лавент и все остальные? Куда исчезла маска с плотно сжатыми губами и надменным лицом? Глаза летчика Репше восторженно сияли, он был счастлив как ребенок, впервые вырвавшийся из-под материнской опеки. Лавент был потрясен. Не только внешними переменами в главе Центробанка, но его отвагой и... склонностью к авантюризму. Воздушные пируэты, которые он проделывал, мог исполнить только очень бесстрашный и увлекающийся человек.

Не исключено, что Репше стремился подружиться с Лавентом, как-то приблизить его к себе, рассчитывая на то, что «Banka Baltija» станет оплотом банковской системы независимой Латвии. Кстати, Марис Гайлис в уже упомянутой книге писал о том, что Лавент в числе других партий помогал и Движению за национальную независимость Латвии, к которому долгое время принадлежал Репше. Возможно, интерес Репше был связан с надеждой на поддержку его партии?


К середине 1994 года у «Banka Baltija» насчитывается 100 филиалов по всей стране, он становится обладателем крупнейшей в стране клиентской базы. В очередь за высокими депозитными процентами к кассам банка выстраиваются министерства и госучреждения, стоят в ней и первые лица страны: президент Гунтис Улманис, премьер Марис Гайлис, министр финансов Андрис Пиебалгс, маэстро Раймонд Паулс, прокуроры Генпрокуратуры, депутаты Сейма, высшие чины полиции, Службы госдоходов... Одним из последних в этой пирамиде стал чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. Он оставил на депозитном счету приз за победу в международном турнире в 30 тысяч долларов...

Летом 1994 года грандиозным балом в Рундальском замке «Banka Baltija» отпраздновал свой пятилетний юбилей. В гостиных и почивальнях фаворита императрицы по-царски ели и пили сотни высокопоставленных гостей во главе с самим Гунтисом Улманисом. Когда банк закрыли, ходили слухи, что многие из власть имущих деньги себе вернули. Называлась даже цифра в 50%, под которую администраторы банка соглашались вытащить вклады. Но Лавент к этому будет уже непричастен.

К 1995 году «Banka Baltija” превратился в лидера коммерческих банков Балтии. Собственный капитал на 1 мая 1995 года составлял 53 млн. долларов, активы – 500 млн. долларов. В Banka Baltija было сосредоточено 21% от общего капитала коммерческих банков Латвии и 22% вкладов.

Банковский кризис


Интересно, что начало финансового кризиса 1995 года проморгало и правительство, и Банк Латвии. В этом с детской откровенностью признаются и премьер-министр, и глава Центробанка. Вот что пишет Марис Гайлис: «В сентябре 1994 года, переняв правительственный руль, я ни малейшего представления не имел о назревающих чрезвычайных неприятностях в банковской сфере. Хотя уже тогда из-за неплатежеспособности была остановлена деятельность «TOP banka», правда, в том случае налицо было обыкновенное воровство: руководители «TOP banka» сбежали на Запад, был объявлен их розыск. Примерно в то же время, когда я занимался формированием правительства, у меня был разговор с Александром Лавентом, который состоялся на 40-летнем юбилее Вилиса Криштопанса в Яунмокском замке. Как обычно, Лавент говорил об абсолютно неправильной валютной политике Эйнара Репше, он считал, что надо девальвировать лат, что его надо привязать к доллару, потому что торговые операции главным образом осуществляются в долларах, и дорогой лат приносит потери экспортеру.

Конечно, для тех, кто торговал с Германией, при расчете в марках ситуация время от времени была обратной. Как известно, при общем обращении валют стоимость марки увеличивалась, а доллара – снижалась. Я тогда спросил у Александра Лавента, как у него спорится работа с обещанными выплатами процентов по депозитам (кажется, в тот момент они по-прежнему были очень высоки). Он ответил, что никаких проблем нет, необходимую прибыль дают спекуляция при обмене валют и реэкспорт хлопка, а также конвертация мягких валют для Узбекистана (как я помню, «Banka Baltija» широко действовал и в России, и на Украине, и в других странах СНГ)».

Позже Репше тоже признается, что о возможном крахе «Banka Baltija» он впервые подумал тогда, когда узнал о 90% годовых. Однако это не помешало ему скрыть свои сомнения и от правительства, и от населения страны.

Никто никогда не провозглашал Латвию офшором, но так сложилось, что в начале 1990-х годов она оказалась офшорной зоной для всего рынка СССР. Сюда текли деньги со всего кооперативного Советского Союза. Активы коммерческих банков в 1994 году превышали 1 млрд. долларов. Совсем немного не хватило государству, чтобы закрепить офшорную зону законодательно. С чьей-то легкой руки слово «офшор» в Латвии стало именем нарицательным – это обязательно восточные и обязательно «грязные» деньги. Хотя к тому времени вокруг Великобритании уже много лет существовала группа офшорных островов, а если посмотреть на карту мира – то таких мест было более сотни. Не исключено, что отрицательный имидж латвийских банков был выгоден официальной Москве, которая утверждала, что деньги, идущие через латвийские банки, уходят от российских налогов, и их владельцы подрывают российскую экономику. С другой стороны, Запад не мог не почувствовать, что под боком возникают опасные конкуренты, которые переключают на себя столь желанные на Западе восточные капиталы. Поэтому ни западные, ни восточные структуры не были заинтересованы в укреплении банковской системы Латвии. И как знать, какие советники и что советовали тогда латвийским лидерам...

Так что разразившийся в 1995 году финансовый и банковский кризис был предопределен как внутренними, так и внешними причинами. И сколь сильно последние влияли на первые, можно только предполагать. Неофициально считается, что латвийские коммерческие банки в 1995 году потеряли 30% клиентов. В основном это были большие иностранные компании. Банковские крахи испугали и крупную клиентуру из России и Украины, которая стала переориентироваться напрямую на Швейцарию. Очевидцы вспоминают, что крупные коммерсанты из России, Украины, Средней Азии приезжали, чтобы спасти свои деньги и уезжали с чемоданами.

После кризиса 1995 года из 62 коммерческих банков в Латвии осталось 35. В Швеции в это же время на 8 млн. жителей приходилось 6 банков. В Эстонии и Литве -- по 12. Можно сказать, что Латвия уже тогда обладала всеми возможностями стать крупным международным финансовым центром. Но, как образно выразился знаток Балтии шведский банкир Бу Краг, «нельзя есть торт и обладать тортом одновременно».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ХРОНИКА НЕОБЪЯВЛЕННОГО УБИЙСТВА

Простофили с двойным дном

Началом конца «Banka Baltija» принято считать события мая 1995 года, когда за своими деньгами сперва потянулись ручейки наиболее прозорливых вкладчиков, почувствовавших, что дело пахнет жареным, а потом уже хлынули настоящие потоки. Однако первые тучки на небосводе появились уже в 1994 году, когда один за другим в Латвии прекратили свою деятельность шесть банков – «Sigulda», «Kurzēme», «Baltijas Rekonstrukcijas un Attistības banka», «Lotta», «Vesta» и «Celtnieks».

Впрочем, для обычных людей, которые предпочитали мексиканскую мыльную оперу «Просто Мария» абракадабре финансовых сводок, эти тучки пролетели незаметно. Да и что такое шесть банков, шесть небольших банков, если в Латвии их насчитывалось семь десятков? Только спустя год с лишним, с 1 января 1996-го, для коммерческих банков был установлен минимальный уставный капитал в 1 миллион латов, до это же они возникали из ничего и в никуда же и исчезали – в полном, между прочим, противоречии с законом сохранения материи.

Да и что говорить о рядовых обывателях, когда ни в Сейме, ни в правительстве, ни в Банке Латвии всерьез ситуацией никто не обеспокоился. Некоторые свидетельства того времени наталкивают на мысль, что страной руководили либо отпетые мошенники, симулировавшие святую простоту, либо простофили, которым даже киоск на углу доверить страшно.

Вот как, например, Марис Гайлис, занимавший в 1994 году пост министра госреформ, описывает в своей книге «Шесть лет у власти» встречу с главой Банка Латвии Эйнаром Репше.
«Еще во время правительства В. Биркавса, когда в министерских креслах сидели такие известные экономисты, как У. Осис и О. Кехрис, было решено, что необходимо заслушать сообщение Э. Репше о ситуации в банковской сфере, потому что у правительства было очень мало информации, оно не знало, что же там в действительности творится. Э. Репше пришел со своим сообщением. Когда же у него спросили о деятельности банков, то непонятно почему он рассказал, что у него есть трудности с тем, чтобы в Рижском аэропорту в магазинах tax-free цены были указаны в латах, а не в шведских кронах. Эта тема была одним из его коньков. Другим его коньком был показ кривой, свидетельствующей о том, что курс лата по отношению к доллару не меняется. На этот раз это было все. Никто из присутствовавших специалистов (себя я, конечно, таковым не считаю) больше его ни о чем не расспрашивал».

Возглавив в сентябре 1994 года правительство, Гайлис, по его собственному признанию, не имел ни малейшего представления о назревающих неприятностях в банковской сфере. И все-таки что-то тревожило его неотступно. Недаром уже в январе 1995-го, не дожидаясь результатов аудиторской проверки, которые поступают обычно к концу марта – началу апреля, уже освоившийся в роли премьер-министра Гайлис обратился к Репше: дескать, что там с нашими банками.

Репше сказал, что три из них – «Lainbanka», «Latvijas Depozitu banka» и «Centra banka» – дышат на ладан. «А что с «Banka Baltija»?» – будто бы невзначай спросил Гайлис. «Если с «Banka Baltija» что-то произойдет, то это будет катастрофой для Латвии», – так же невзначай ответил Репше. Впрочем, при этом глава госбанка ничуть не усомнился в том, что с «Banka Baltija» все будет в порядке. Мол, там и раньше бывали проблемы, но Александр Лавент всегда с ними справлялся, привлекая в банк новые ресурсы. Репше даже организовал проверку, чтобы выяснить, «не являются ли новые активы только фикцией». Для этого он почему-то велел перечислить некую сумму из «Banka Baltija» в какой-нибудь другой банк и вернуть ее назад. С этим «суровым» испытанием «Banka Baltija» справился, и Репше успокоился.

Артиллеристы, кто-то дал приказ

Следующий акт банковского триллера развернулся 3 февраля 1995 года. Незадолго до этого Гайлис улетел в Давос, на Всемирный экономический форум. Потолкавшись в приятной близости к политическим и финансовым тузам мира, он отправился с семьей на недельку в Альпы – покататься на лыжах. Там-то, в тихом швейцарском местечке Моржа, Гайлиса и настигло известие, что шеф Экономической полиции подведомственного ему государства Дидзис Шмитиньш средь бела дня «повязал» президента «Lainbanka» Вилиса Дамбиньша и вице-президента Валта Вигантса.

Скандал получился знатный. Когда люди Шмитиньша ворвались в банк, в операционном зале еще были клиенты. Кадры, на которых были запечатлены полицейские в масках и с автоматами наперевес, ведущие по коридору бледных как мел, совсем еще юных руководителей «Lainbanka», обошли, естественно, все выпуски новостей. Народ также естественно потянулся к кассам – забирать вклады.

Шмитиньш свой лихой кавалерийский наскок объяснил с комиссарской прямотой: к нему поступила оперативная информация, что в банке осуществляются незаконные операции, и он решил застукать всех разом, не дав уничтожить компрометирующие документы. Ходили, однако, слухи, что причиной всему были политические интриги: «Lainbanka» финансировал Движение за национальную независимость Латвии, и полицейская акция была призвана нанести удар по этому альянсу. Как бы то ни было, а банк, ухитрявшийся одновременно обслуживать счета, через которые российское Министерство обороны выплачивало пенсии отставным военным, и поддерживать латвийских национал-радикалов, люто ненавидевших это министерство вместе с отставниками, выстоял.

Как спасти близнецов?

Тем временем два других «банка-близнеца» (по определению Гайлиса) -- «Latvijas Depozitu banka» и «Centra banka», о критическом состоянии которых Репше еще в январе поведал премьер-министру, уже полыхали синим пламенем. Однако об окончательной их ликвидации не могло быть и речи -- хотя бы потому, что «Latvijas Depozitu banka» был спонсором правящей партии «Латвияс цельш», к которой принадлежал Марис Гайлис и целый ряд ключевых министров. Потушить пожар в «Latvijas Depozitu banka» и «Centra banka» можно было только при помощи экстренных и неординарных средств. И такие средства были найдены. Роль «брандмайора» была уготована Александру Лавенту.

В конце февраля 1995 года с просьбой о помощи к нему обратились руководители «банков-близнецов». Их просьбу поддержало и правительство в лице Мариса Гайлиса и министра финансов Андриса Пиебалгса (да-да, того самого, который после вступления Латвии в ЕС займет в Брюсселе пост еврокомиссара по энергетике).

«Мы понимали это так, что речь идет не просто о поддержке двух банков, но и всей финансовой системы Латвии, – сказал позже во время своего выступления в суде Центрального района Риги Александр Лавент. – После изучения специальной рабочей группой ситуации в вышеупомянутых банках стало ясно, что финансовой мощности «Banka Baltija» здесь недостаточно. Совместно с правительством была проработана идея подключения к этой операции Латвийского морского пароходства (ЛМП. -- Авт.). Руководство ЛМП откликнулось на предложение «Banka Baltija» и правительства и вошло в рабочую группу. Идея была такова: получить кредит под залог имущества пароходства, который использовать затем для стабилизации обоих банков путем их объединения с «Banka Baltija».

Похоже, Лавент к предложенному плану отнесся со всей серьезностью. Благословил ее на встрече руководителей трех банков и президент госбанка Эйнар Репше. Во всяком случае – на словах.

Заметный интерес к проекту проявил поначалу глава комиссии Сейма, председатель совета «Deutsche-Lettishe Bank» Вилис Криштопанс (в 1999 году он стал премьер-министром Латвии). Но, по словам Лавента, как только первые деньги из «Banka Baltija» пошли, и «Deutsche-Lettishe Bank» получил свои зависшие в клиринговом центре «Latvijas Depozitu banka» 1,5 миллиона долларов, председатель парламентской комиссии к формированию банковского триумвирата охладел.

Татьяна Фаст, Владимир Вигман
 

04-04-2018
Поделиться:
Комментарии
Прежде чем оставить комментарий прочтите правила поведения на нашем сайте. Спасибо.
Комментировать
Журнал
<<Открытый Город>>
Архив журнала "Открытый город" «Открытый Город»
  • Журнал "Открытый город" теперь выходит только в электронном формате на портале www.freecity.lv 
  • Заходите на нашу страницу в Facebook (fb.com/freecity.latvia)
  • Также подписывайтесь на наш Telegram-канал "Открытый город Рига онлайн-журнал" (t.me/freecity_lv)
  • Ищите нас в Instagram (instagram.com/freecity.lv)
  • Ежедневно и бесплатно мы продолжаем Вас информировать о самом главном в Латвии и мире!